Внезапно в небе над ними возникло множество драконов, изрыгавших пламя. Они парили над самой террасой, раскинув широкие крылья. Тай пришла в ужас: она испугалась, что пламя сожжет их.
«СЛЕДИТЕ ЗА МНОЙ! — голос Зарант’ы громом раскатился в мозгу Тай. — БРОСАЙТЕ ИХ! ПРОЧЬ!»
Со всех сторон раздавался оглушительный визг и рев. Охваченная ужасом и паникой, потрясенная мыслью, что она может потерять Ф’лессана и Голант’а, Тай была совершенно не способна понять, что происходит вокруг. Почему Зарант’а требует от остальных драконов, чтобы они следили за ней, чтобы что делали? Бросали?.. Зарант’а ведь просто перемещала жуков, никогда не причиняя им вреда! Но кошки одна за другой взлетали в воздух, хотя ни один из драконов даже не коснулся их. Одну из них даже разорвало на части, словно она взорвалась изнутри.
Миг — и кошка, пытавшаяся выбраться из складок одеяла, исчезла; одеяло осталось лежать на земле. Хищник, который намеревался разорвать живот Ф’лессана Мощными задними лапами, также исчез. Тяжелораненый Ф’лессан повернулся к Голант’у, он из последних сил тянулся к дракону, но не мог подняться и подойти к нему. Странно — но сквозь рычание и вопли кошек, сквозь трубный рев драконов Тай расслышала, как Ф’лессан зовет своего бронзового по имени!.. Она поползла к Ф’лессану, чтобы помочь ему добраться до Голант’а, но упала — то ли потому, что в глазах у нее темнело, то ли потому, что ноги перестали держать.
Именно в этот момент она увидела, как несколько хищников бросились в атаку с той террасы, где спали они с Ф’лессаном. Должно быть, они прокрались в обход, прячась в густом кустарнике. Зарант’а подняла голову как раз вовремя, словно успела увидеть их уголком красного от ярости бешено вращающегося фасетчатого глаза. Она среагировала мгновенно — поднялась во весь рост, закрыв бронзового своим телом. Три кошки врезались в нее и мгновенно исчезли; четвертая была еще в воздухе: она должна была приземлиться прямо на плечи Голант’а, позади последнего шейного гребня, где позвоночник дракона ничем не защищен. Если кошка достанет до этого места когтями или клыками, одного удара будет достаточно, чтобы оборвать жизнь Голант’а.
«НЕТ! НЕТ!..»
Потом Тай долго пыталась понять, почему у нее так пересохло в горле. Она знала, что, бессильная, беспомощная, в ужасе перед тем, что сейчас произойдет, если хищник опустится на спину Голант’у, она просто протянула к нему руку. Бронзовый дракон умрет! Ф’лессан умрет! Она умрет!
«НЕТ! НЕТ! НЕТ!»
Она потеряет их обоих!..
Золотая вспышка на фоне бронзы…
«ВРЕМЯ!» — отчаянно крикнул Голант’.
Этот отчаянный вопль пронизал все ее существо, дрожь прошла по телу, кровь вскипела в жилах; ей показалось, что череп сейчас взорвется, сердце грозило вырваться из груди. Снова золотая вспышка — мгновение Тай видела, как огромные когти впиваются в плечи Голант’а, а в следующий миг кошка взорвалась, разлетевшись на куски: ошметки шкуры и внутренностей, брызги крови и обломки костей долетели даже до того места, где стояла Тай над окровавленным телом Ф’лессана. Голант’ дернулся. Он умирает? Ф’лессан тоже захочет умереть!
Девушка упала на колени, охваченная скорбью и ужасом, не в силах отвести взгляд от вязкой зеленой крови, стекавшей по бронзовой шкуре дракона. Он все еще пошатывался от удара, его левый глаз был залит зеленой кровью, смешавшейся с красной кровью кошки. Но он не падал. Падают ли мертвые драконы? Может, в этот миг они испытывают последний прилив сил, чтобы успеть уйти в Промежуток? Однако хищник, как видно, все-таки не сумел добраться до уязвимого места на спине Голант’а. Бронзовый дракон вывернул голову влево, стараясь осмотреть себя со стороны раненого глаза. Может быть, ей как-то удастся помочь ему? Но она не могла даже заставить себя подняться на ноги…
И тут она поняла, что теперь слышит только голоса драконов. Удивленная, она подняла глаза и увидела в небе как раз над верхней террасой выстроившихся полукругом. драконов: огромную золотую Рамот’у, Арвит’у, Мнемент’а, Монарт’а, Гадарет’а, Хет’а, Пат’у, Рут’а и других драконов, которых она не узнавала. Она посмотрела на Зарант’у, тянувшуюся вверх, раскинув блестящие от струек зеленой крови крылья, и ощутила боль своего дракона. В этот момент все драконы как один вытянули шеи и взревели с яростным торжеством, но почему — Тай не видела и не понимала.
«Они живы!» — сказал ее хор голосов, звучавших абсолютно уверенно; Тай попыталась приподняться, но рухнула на землю. Из последних сил она тянулась и тянулась к Ф’лессану — пока не потеряла сознание.
…По временам она выныривала из забытья: видела мужчин и женщин, переговаривавшихся встревоженным шепотом, ощущала холод целебного бальзама, унимавшего боль в ногах и во всем теле.
— Нет, оставьте его здесь, пока Олдайв и Визалл его не осмотрят!
— Тогда зеленая не уйдет. А мы должны перенести ее всадницу.
— В конце концов, до нормальной постели в Хонсю не так далеко.
— Сколько нам понадобится драконов, чтобы сдвинуть его? Нельзя же его оставлять прямо тут!
— Нам что, нужны здесь все эти люди? — Тай узнала язвительный голос госпожи Бенден-Вейра. — Драконам, по крайней мере, хватает здравого смысла держаться поодаль, пока в них нет нужды!
Когда Тай приподняли, чтобы перевязать ее израненные когтями ноги, она застонала от боли.
— Нет, нет, Тай, лежи тихо! Нужно зашить артерию. Ей показалось, что это был голос Шарры.
— Голант’ погиб! А Ф’лессан?..
— Нет, нет, они живы.
— КАК?..
— Они правда живы. Зарант’а, скажи ей.
«Они живы, — шепотом проговорила зеленая. — Они живы! Ты жива! Мы живы!»
Девушка почувствовала укол в руку и снова потеряла сознание.
Когда она очнулась, в мозгу по-прежнему звучало бесконечно повторяющееся: они живы… живы! — и ей мучительно захотелось поверить. Почти в тот же миг она ощутила соприкосновение с разумом Зарант’ы.
«Они живы», — голос зеленой звучал бесконечно устало.
«Отдохни, Зарант’а, теперь ты можешь отдохнуть».
«Да, Зарант’а, — подтвердил другой голос. — Теперь ты тоже можешь отдохнуть».
Холодная влажная ткань осторожно коснулась лица Тай; кто-то взял ее за руку.
— А теперь послушай меня, Тай. — Зеленая всадница был потрясена, увидев сидящую рядом с ней предводительницу Бенден-Вейра: именно она и держала девушку за руку. — Ф’лессан был тяжело ранен. Олдайв, Кривеллан, Кейта и двое наших лучших хирургов неплохо заштопали его. Голант’… — Она на мгновение сильно сжала пальцы Тай и судорожно вздохнула, потом продолжила: — Голант’у досталось сильнее. Когда он окрепнет, над ним еще придется основательно поработать. Но он будет жить! Олдайв и наши лучшие целители обещали, что будет.
Воспоминания о бронзовом драконе, израненном, истекающем кровью, с искалеченными когтями хищников задними лапами и хвостом, ослепительно вспыхнули в мозгу Тай; она вспомнила, как бросилась ему на спину огромная кошка, и, прикрыв глаза, неслышно застонала от боли.
— Но он… он никогда не станет прежним, — срывающимся голосом проговорила девушка.
Лесса снова стиснула ее пальцы:
— Кто может остаться прежним после таких увечий? Но он снова будет летать. С Ф’лессаном.
Тай приподнялась на локте, заглянув в серые глаза Лессы, так похожие на глаза Ф’лессана.
— Вы ведь не станете мне лгать?
Потрясенная, она смотрела, как глаза Лессы наполняются слезами; госпожа Вейра раздраженно сморгнула их.
— Нет, зеленая всадница, я не стала бы тебе лгать. Как не стал бы лгать твой удивительный дракон. Как не стала бы лгать Рамот’а или любой другой дракон Перна. Ф’лессану и Голант’у понадобятся уход и забота, но мастер Олдайв убежден, что они достаточно сильны физически, чтобы справиться со своими ранами.
В голосе Лессы было что-то, что растравило страхи Тай. Она попробовала сесть на кровати — ей непременно нужно было увидеть Ф’лессана, — но ноги не слушались. Она словно заново пережила то жуткое бессилие, когда ей не удавалось выбраться из одеял, чтобы броситься на помощь Ф’лессану.
Ее заставили снова опуститься на подушки.