— Стойте! Остановитесь! — что было сил закричал просветитель. — У нас же уговор!
Однако объятый жаждой мести поток удержать было невозможно. Эрбин только успел мельком увидеть, как лезвие тяжелого топора рассекает череп мертвенно бледному от ужаса Фонтенелю Цинцию и тут же был сбит с ног случайно налетевшими на него сзади восставшими.
Какое-то время просветитель лежал без чувств, а перед тем, как прийти в себя, увидел источающий теплое сияние лик прекрасного златокудрого мужчины с бездонным голубым взором под стать небу. Гавальдо тотчас узнал в нем великого Бога, дарующего вместе с теплом и светом все прочие блага, столь необходимые человеку для полноценного существования и радости бытия. Его кумиры возвышались в тихих священных рощах, на залитых солнцем холмах, у перекрестков торговых путей, вдоль плодородный полей и судоходных рек. Символом божества считался солнечный круг с исходящими от него во все стороны лучами, который вырезали из дерева, отливали в бронзе и серебре, изображали на стягах, развевающихся над крышами городов по всему королевству.
— Может быть, в этот раз столь отважный муж пожелает присоединиться к родным Богам, чтобы вкусить заслуженные покой и славу в нашей вечной обители? — молвил он густым голосом, от которого перехватывало дыхание. — Испытание медными трубами, которые ждут тебя на земле, выдерживает редкий смертный!
— Храбрец не может свернуть с пути из-за возникающих на нем преград, особенно если ему благоволят небеса! — ответил Эрбин Гавальдо и открыл глаза.