На выходные Маршалл всякий раз придумывал вылазку куда-нибудь за приключениями и приглашал всех желающих. «Уилл всегда был помешан на коллективных мероприятиях, куда допускали всех подряд, – сказала Шнагг. – Скажет, типа: „Собираемся туда-то! Кто с нами? Все за мной!“ И все попрыгают в свои развалюхи и поедут в НАСА гонять коз[34] и любоваться, как дивный лунный модуль Уилла скачет на батуте и мечется между сетками ограждения. А потом обратно по развалюхам – и в Сан-Франциско танцевать сальсу».
Эти приключения с Маршаллом становились еще более захватывающими от того, что его друзья описывали как «поле ирреальности». Похоже, Маршалл обладал сверхспособностью притягивать удачу и счастливые совпадения – и через это выпутываться из самых стремных ситуаций, которые, впрочем, преследовали его всюду, куда бы он ни отправлялся.
Вскоре после переезда на Радужный, к примеру, Маршалл решил прогуляться в горы на пару со своей тогдашней девушкой. Выбранный ими двухдневный пеший маршрут протяженностью пятьдесят миль пролегал из Купертино вверх к перевалу через хребет Санта-Крус и далее вниз к дикому тихоокеанскому пляжу Уодделл-Бич. В рюкзак он упаковал пару бутылок воды, двуспальный мешок и пакетик орешков. Ни о том, как им добираться с пляжа обратно домой, ни о том, как им выжить, если хоть что-то пойдет криво, он даже не задумывался. Какая разница? Первый день прошли, в спальном мешке переночевали, второй прошли – всё нормально. «Лишь уже на спуске к пляжу с последнего холма, до нас с нею вдруг начало доходить, что сотовый сигнал не ловится, обратной дороги нет и никакого плана на этот случай тоже нет, – сказал Маршалл. – В походе мы с ней еще раньше разругались из-за того, что я не прихватил с собой еды. Но тут я заметил на пляже группу кайтсерферов и говорю ей: „Надеюсь, это друзья“».
И тут поле ирреальности включилось на полную катушку, поскольку инструктором по кайтсерфингу оказался хороший знакомый Маршалла Дон Монтэг, один из пионеров рассекания волн на доске на буксире за воздушным змеем. Дальше – больше: уроки этого спорта у него брали основатели Google Ларри Пейдж и Сергей Брин, жившие совсем неподалеку от Радужного особняка и подбросившие их до дома. Маршалл так описывал свои ощущения: «Никогда не забуду, как Сергей на обратном пути спрашивает у меня: „А в чем именно состоял ваш план A?“ Я ему в ответ, типа: „Ну, вообще-то, не было у нас никакого особого плана“. А кончается всё тем, что едем мы домой в компании с Ларри, Сергеем и собакой на их Toyota Prius. Тут моя девушка спрашивает их, чем они занимаются, а они отвечают, что работают в Google. Они вообще ребята скрытные: никогда ничего не выдают… На следующей неделе Сергей прислал мне записку. Он проанализировал наш маршрут по картам Google и очень удивился, почему мы выбрали некоторые тропы. По его мнению, более бредового маршрута, чем наш, в тех горах не проложишь. Потом мы с ним знатно отвисали на „Горящем человеке“[35] и с тех пор так и дружим».
Однако неизбежные в любой коммунальной среде взаимные обиды и ссоры не обходили стороной и Радужный особняк. Желающих перемывать горы грязной посуды в раковине часто не находилось, и это бесило некоторых чистюль. Вся провизия в доме считалась общей, а если кому-то тот или иной деликатес был особо дорог или нужен для единоличного потребления, его следовало снабжать именной биркой, хотя часть народа на подобные метки своей территории внимания обращать упорно не желала. Вопросы типа «запирать ли на ночь входную дверь?» приходилось обсуждать на общедомовом собрании. Поборники безопасности выносили его на голосование неоднократно. Маршалл, однако, неизменно оставлял их в меньшинстве, разбивая все аргументы железным контрдоводом: дверь на замке – символ закрытости; а их дом открыт для каждого, о чем и сигнализирует незапертая дверь[36].
Жизнь коммуной устраивала не всех, а интровертам, таким как Паркин, бывший университетский одногруппник Маршалла, она противопоказана категорически. «Это было невыносимо; будто ты попал в реалити-шоу без камер. Целый дипломатический кризис разразился, когда Крис и я, не сговариваясь, купили по дверному замку и стали запирать свои комнаты. Нас обвинили в асоциальном поведении. Мне лично сказали, что это вызвало возмущение силового поля или что-то в таком роде. У них другие ожидания, методы организации и границы. В общем, я так толком и не понял, во что ввязался. С Уиллом мы вроде бы были старыми друзьями, но ведь никогда по-настоящему не поймешь, с кем имеешь дело, пока не поживешь с этими людьми некоторое время под одной крышей»[37].
36
Даже через много лет, когда первоначальная команда Эймса давно съехала, дверь продолжали держать незапертой, и бывшие постояльцы беспрепятственно заглядывали в гости к новым, чтобы познакомиться и полюбопытствовать, как идут дела, в любое время суток.