«Мы всё тянули и тянули с тем, чтобы сказать об этом Питу, – вспоминал Бошхаузен. – Он же стал нам дорогим и близким другом, а сами мы были для него одним из лучших примеров того, чего он стремился достигнуть в Эймсе. Мы знали, что он расстроится, и он действительно очень огорчился и пару дней ходил мрачнее тучи. Не нравилась ему идея нашего ухода. Но затем он пришел к умозаключению, что наша компания, напротив, станет символом всего того, что он затеял. И стал расценивать наш уход из Эймса как знак своего собственного успеха».
Затем Маршалл и Бошхаузен целый вечер придумывали на Радужном имя для своей новой компании. Маршалл предложил было назвать ее «Гея» в честь Земли, но оба согласились, что нужно бы всё-таки придать названию еще и небесного флера. Они вбивали всякие вариации на эту тему в строку поиска браузера, проверяя, не заняты ли имена кем-то до них, пока не сошлись на Cosmogia, пьянящем воображение плоде слияния «космоса» и «Геи». «Помню, как мы кричали друг другу „дай пять!“ от восторга, что нашли-таки идеальное имя, – сказал Бошхаузен. – Потом выяснилось, однако, что его смысл ни до кого, кроме нас самих, не доходит. Ужасное имя. Но в нашей горячечной мечте оно выглядело фантастически прекрасным».
Cosmogia мутировала в Planet Labs еще до того, как в начале лета 2011 года начала собирать команду. Третьим соучредителем компании, наряду с Маршаллом и Бошхаузеном, стал Робби Шинглер. За плечами у Шинглера имелся четырехлетний опыт работы специальным помощником Пита Уордена во главе ряда программ, призванных сделать данные и технологии НАСА более открытыми для широкой публики. Он также помогал руководить и кое-какими проектами спутников и малых зондов. Ко времени создания Planet Шинглер успел перебраться в штаб-квартиру НАСА и некоторое время проработать там первым помощником главного технолога. Втроем они провели на Радужном множество вечеров за обсуждением технологических идей и бизнес-планов предприятия. Для пары приятелей по особняку открывшаяся возможность привлечь к участию в создании компании старого доброго друга стала настоящим подарком. Каждый из троицы привнес в их совместное начинание присущие ему уникальные навыки. Бошхаузену предстояло отвечать за технологические аспекты работы. Маршалл брал на себя директорские функции, включая формирование и продвижение общей концепции Planet и обеспечение максимальной оперативности реализации их проекта по всем направлениям. У Шинглера же был дар разбираться с сугубо практическими аспектами бизнеса, такими как определение и исполнение стратегии развития и кадровой политики, а также выстраивание отношений с инвесторами и клиентами Planet. Горстка смельчаков из Эймса также рискнула отказаться от стабильной работы в НАСА и примкнуть к рисковому стартапу. Среди них были Винсент Бекеларс, Мэтью Ферраро, Бен Ховард, Джеймс Мейсон и Майк Сафьян.
Как и положено всякому уважающему себя стартапу в Кремниевой долине, Planet Labs поначалу обосновалась в гараже. То есть общие концепции и планы работ, конечно же, обсуждались в уютной атмосфере Радужного особняка, но затем команда спускалась в подвальный гараж, чтобы воплотить их в железо.
Базовой концепцией было строительство самого компактного и дешевого спутника из всех мыслимых, который обеспечивал бы съемку и последующую трансляцию на Землю фотографий поверхности планеты приемлемого качества. По сути, нужен был корпус с телескопическим объективом и компьютерными и телекоммуникационными системами для хранения и передачи цифровых фото внутри. Плюс к тому требовались системы управления пространственной ориентацией и жизнеобеспечения оборудования на несколько лет. В гараже команда инженеров принялась так и этак раскладывать все нужные компоненты на верстаке, прикидывая, как их упаковать покомпактнее, чтобы определиться с физическими габаритами спутника. За несколько месяцев им удалось свести число компонентов к минимуму за счет отказа от излишеств и хитроумного попарного сочетания разнородных элементов с прицелом на многоцелевое использование. Дойдя до стадии, когда пора было строить прототип, команда основателей Planet стала искать помещение под настоящий сборочный цех, так как дальше гаражный вариант никак не прокатывал.
Программа PhoneSat в этом плане жила в Эймсе припеваючи под патронажем Уордена. Соучредителям Planet же нужно было снимать и оборудовать цех самим. Подходящее помещение нашлось в центре Сан-Франциско. За гаражные эксперименты на Радужном команда платила вскладчину из личных средств, но теперь им нужно было где-то искать финансирование, поскольку расходы неуклонно росли. Тут, вспомнив о том, как всё удачно у них сложилось при выезде со смартфонами в пустыню Блэк-Рок, Маршалл и Бошхаузен решили по старой памяти позвонить венчурному капиталисту Стиву Юрветсону. Тот, к их изумлению и радости, не только не послал их подальше, но и с готовностью выписал Planet первый в истории стартапа чек. «Мы с ходу собрали три миллиона, из них два – от Стива, – сказал Маршалл. – К его чести, он сразу врубился, что к чему, и сделал на нас ставку»[52].
52
Джеймс Мейсон, один из первых наемных сотрудников Planet, перед этим получил задание составить ТЭО и бизнес-план со всеми подробностями проекта для показа инвесторам. «В итоге вышло так, что я трудился понапрасну, – вспоминает он. – Достаточно оказалось знакомства Уилла с Юрветсоном по „Горящему человеку“». Еще по полмиллиона вложили Capricorn Investment Group и O’Reilly AlphaTech Ventures.