— Ты прав в том, бредоннец, что не следует поклоняться богам и не нужно ничего у них просить. Это бесполезно и унизительно! И если бы боги любого из пяти миров даже оказали нам какие-то милости, то кто знает, было б это к добру или к худу? Нет, ни к чему поклоняться богам, но их надо чтить — чтить без страха в душе и без надежды на благодеяния, чтить за их великий труд, подаривший нам просторы Раннары.
Ирнот склонил голову, и барабан звонко загремел под его пальцами.
Блейд снова находился в люльке под бушпритом «Орни».
Корабль поворачивал к юго-западу, фиолетовое море оставалось справа, слева же простирался скалистый берег. Темные прибрежные утесы тянулись вдаль, становились все выше и выше, переходили в предгорья, потом — в несокрушимое каменное основание огромного хребта Халлы, что простирался на две тысячи миль в меридиональном направлении. Там, на крыше мира, хватало теплых долин, озер и рек, лесов, пастбищ и горных лугов, там было достаточно пространства, чтобы поселиться подальше от границы Римпады, в месте, недосягаемом для пришельцев из бирюзовых глубин. Но люди жаждали путешествовать и торговать, а посему строили корабли, а для их защиты возводили города на самом краю выделенного им мира — и это свое право, эту потребность души к странствиям они были готовы защищать с мечом в руке.
Блейд понимал их. Более, чем понимал! Вскоре — если эта экспедиция успешно окончится — он сам засядет на крохотном островке кабинета в старинном здании на Барт Лэйн, окруженный телефонами и стенами, за которыми находятся другие такие же кабинеты, коридоры, лестницы, переходы… Он будет годами сидеть там и стареть, а время подвигов и славы, эпоха невероятных, фантастических странствий начнет откатываться все дальше в прошлое, пока не сгинет в тумане забвения, осядет на дно маразматической старческой памяти, окончательно лишится жизни, превратившись в гору мертвых ответов и записей на магнитофонной ленте. Разумеется, тот кабинет-остров был частицей острова побольше, называемого Землей — можно сказать, целого мира, весьма обширного и просторного; но тому, кто повидал иные вселенные, весь земной шар представлялся большой тюремной камерой.
Но сейчас Ричард Блейд был счастлив! Над головой его сияло солнце, вокруг расстилался необозримый простор, ветер странствий овевал лицо; неторопливо, торжественно и плавно он парил над неведомым миром, полным еще нераскрытых тайн, загадок, секретов, грядущей любви, грядущих сражений и грядущих дорог — всего того, что он ценил в жизни. И, как ему казалось, здесь, на Таргале, судьба отпустит все перечисленное полной мерой.
Глава 5
По правому борту «Орнирантура», далеко на горизонте, темным грозовым облаком вставала земля. На таком расстоянии нельзя было различить ни скал, ни горных вершин — только туманную расплывчатую тучку, поднимавшуюся над бирюзовым маревом словно грязный след от нефтяной струи, выпущенной прямо в океан из баков танкера. Блейду, однако, чудилось в этой темной полоске нечто угрожающее.
Испросив разрешения у Силвара Кана, он поднялся на ют, где шкипер со своими помощниками проводил большую часть дня. Здесь, под навесом, находился большой стол с разложенными на нем картами и навигационными приборами; рядом был столик поменьше, занятый подносами с тарелками и деревянными чашами. Несколько кресел, обитых кожей и крепко привинченных к палубе, да корзинки с жуками, развешанные под стропилами и прикрытые сейчас плотной тканью, завершали убранство командного мостика.
В одном из кресел, у маленького стола, с кубком в руках сидел джанджарат Аска Ронтар. При виде Блейда он отставил чашу, поднялся и направился к нему, обмахиваясь своей широкополой шляпой; было жарко, и предводитель Арколы Байя снял свой камзол и доспех, оставшись в одной рубахе тонкого полотна, богато украшенной кружевами по вороту и запястьям. Обычно джанджарат не баловал нового наемника своим вниманием: в конце концов, он был знатным зартом, капитаном многочисленного отряда, а Блейд — всего лишь простым мечником. Но, вероятно, Ронтар чувствовал силу и несокрушимую уверенность в себе, исходившие от этого человека, подобранного в просторах Римпады, и, несомненно, понимал, что в простых мечниках тот задержится ненадолго.
Еще бы! Простой мечник — с таким-то мечом! И с таким умением! На «Орни», между главной и носовой мачтами, располагалась довольно просторная фехтовальная площадка, на которой Блейд уже успел снискать славу непобедимого бойца. Со своих неудачливых противников он брал выкуп, заставляя показывать их оружие и интересуясь историями многочисленных клинков и секир, поверженных ниц его «тюльпаном». Топоры, боевые кирки, прямые мечи и тяжелые ятаганы были весьма добротными, выкованными в кузницах десятка близлежащих стран, но ни один не мог соперничать по красоте и ценности с его булатным таллахским эспадоном. Кое-кто из соперников Блейда утверждал, что владеет оружием, взятым с боя у карваров; однако оно ничем особенным не отличалось и явно было сделано человеческими руками. Причем его ковали в этом мире — не в Таллахе и не в какой-либо иной реальности!
— Не хочешь ли выпить разбавленного вина в такой жаркий день? -джанджарат кивнул на поднос, уставленный чашами.
— Благодарю, мой господин.
Блейд осушил кубок. Он держался с капитаном почтительно, но твердо; они были примерно в одних годах, тогда как все остальные бойцы Арколы Байя еще не достигли сорока.
— Простите мое любопытство, почтенные, — он посмотрел на Ронтара, затем перевел взгляд на шкипера, — что за земля появилась на западе? Там тоже живут халлиоты?
Силвар Кан неторопливо огладил свою остроконечную бородку.
— Когда-то, говорят, так и было, — сообщил он. — Теперь же это проклятое место, бредоннец! Вот, погляди на карту!