На память о том дне у нее остались шрам над левой ключицей да дикая, нерассуждающая ненависть к карварам. Она ушла к брату, в Арколу Байя, и скиталась с этим наемным воинством по просторам Таргала уже несколько лет. Стреляла Диона великолепно; да и секирой владела не хуже многих мужчин.
Пару дней назад странник захотел поглядеть на ее самострел. Арбалет оказался настоящим произведением искусства: полированное ложе темного дерева, двухфутовый стальной лук, ворот, которым натягивали тетиву, спусковой крючок и прорезь прицела - почти как у земного карабина. Грозное оружие, сделанное настоящим мастером, но, как показалось Блейду, тяжеловатое для женских рук. Диона, однако, обращалась с ним с завидной сноровкой. Этот смертоубийственный агрегат метал футовые металлические болты толщиной в палец, пробивавшие и кольчугу, и пластинчатые костяные доспехи карваров. На ложе его было десятка четыре зарубок; последние - совсем свежие.
Задумавшись, Блейд не заметил, как сияющая грива Коня поднялась над горизонтом; прихотливо извивавшиеся пряди сначала ослепили странника, а потом, хлынув сверху золотистым водопадом, стали щекотать его лицо. Он вздрогнул от неожиданности и поднял взгляд: над ним склонялась Диона.
- Ты думаешь? Мечтаешь? О чем? О женщине, оставшейся в твоей далекой стране?
Блейд, приподнявшись на локте, покачал головой.
- Нет, девочка. Я размышлял о том, что эти звездные лучи, - он вытянул руку к сияющему облаку, - напоминают твои волосы.
Она улыбнулась, запахнув на груди плащ, и придвинулась ближе.
- Наверно, ты многим девушкам говорил такие слова?
- Многим. Но они далеко, а ты - здесь.
Ладонь Дионы легла на его плечо; она была сильной, изящной формы, с длинными пальцами.
- Это так важно?
- Что именно?
- Ну, то, что я здесь, а они - далеко?
- Дале очи, дале сердце, - пробормотал Блейд. Одна его рука накрыла пальцы девушки, другая скользнула под накидку; ее грудь была твердой и прохладной, с напряженным соском.
- Нет! - Она вздрогнула, и странник поспешно убрал дерзкую руку.
- Боишься брата?
Диона чуть повела плечами.
- Почему же? Я - свободная женщина... и сплю, с кем хочу.
Рука Блейда снова двинулась вперед, проникла под плащ и легла на ее бедро.
- Но только не здесь, милый, - поспешно сказала девушка. - Слишком много людей... На корабле не принято делать такие вещи.
- Да, я понимаю. Если можно одному, почему же нельзя и другому, так?
- Так. У всех моих девушек есть приятели, но они ждут... ждут, когда окончится дорога и "Орни" встанет за воротами Сарпаты к причалам. И тогда... - она смолкла.
- Тогда?..
- Тогда посмотрим! - ее негромкий смех прозвенел хрустальным колокольчиком.
Блейд сел и обнял девушку за талию - очень скромно, стараясь превозмочь возбуждение.
- Ну, если нельзя говорить о любви, побеседуем о войне, - заметил он.
- О войне... - протянула Диона, скорчив недовольную гримаску. - Не слишком интересная тема.
- Почему же? Наверно, ты можешь понять, что войны редко начинаются из-за одной страсти к кровопролитию. Нужны основания посерьезней! Вот я и пытаюсь разобраться...
Вздохнув, девушка положила головку ему на плечо.
- Ты странный, Блейд. Ты воин, но говоришь так, как мудрец Ирнот... Такие дела лучше обсуждать с ним или с нашим джанджаратом. Для меня война начинается на спусковом крючке моего арбалета... а кончается между глаз этих тварей... там, куда я посылаю стрелу.
- И все же, - Блейд погладил ее мягкие шелковистые локоны, - все же - что людям надо от карваров?
- Ничего. Мы не наступаем, мы обороняемся. Нам, бойцам Арколы, война приносит хлеб и вино, мясо и серебро, но всем остальным - только горе и муки.
- Тогда я спрошу иначе: что карварам нужно от людей?
- О! Слишком многое! Наша плоть и наши руки!
- Они нуждаются в рабах?
- Конечно. Там, в Римпаде, нельзя разжечь огонь, нельзя плавить железо и медь, нельзя ковать оружие. Кто же займется всем этим, если не люди? Подневольные люди?
- Значит, карвары не любят трудиться?
- Правильнее сказать - не могут. Они выходят в наш мир на короткое время, достаточное для набега, но работа - не война. За один день можно разрушить город, но строить его надо целый год, верно?
- Верно... - Блейд хмыкнул. - Твой брат сказал мне, что карвары могут жить в Раннаре четвертую часть дня. А что грозит тем, кто задержится дольше?
Он с интересом ждал ответа, но разговор уже наскучил Дионе, и она, взъерошив волосы странника, заявила:
- Может быть, все-таки лучше поговорим о любви? Скажи мне, сколько женщин живет в твоем доме? Там, на изнанке мира, где находится твой Бредонн?
* * *
Ирнот-акриец, скальд, лекарь и, по совместительству, казначей Арколы, поведал страннику легенду о сотворении Таргала.
Некогда в пространстве, бесконечном и безмерном, все было перемешано: твердое, жидкое и газообразное, вода и земля, жидкий и густой воздух, живое и неживое. Каждая частица несла в себе зародыши существования и гибели, слитые вместе и нерасторжимые, как олово и медь в бронзе; каждая являла сплав живого и мертвого, связанного друг с другом изначально, от предела времен. Живое не осознавало себя живым, оплетенное и пронизанное паутиной мертвого; все оставалось погруженным в Великое Забвение...
Ирнот говорил, аккомпанируя своим речам ударами в маленький барабан. Их ритм подчеркивал фразы - то рубленые, короткие, отрывистые, то текучие, плавные; иногда скальд начинал петь негромким приятным голосом. Он сидел у мачты, скрестив ноги и опираясь на нее спиной, прикрыв колени полами мантии. Вокруг столпилось десятка три воинов и мореходов; вероятно, они слышали это сказание не один десяток раз, но никто не прерывал певца. Блейд заметил, что головы у всех были обнажены - даже капитан Ронтар снял свою шляпу с задорно торчавшим пером....