– Элин.
Я вздрогнула. Хемминг ждал у входа в хлев.
Я сунула монеты в его ладонь, и он бросил их в массивный кошель, висевший у него на поясе.
Он улыбнулся мне, у него не хватало одного переднего зуба, который ему две зимы назад выбила лошадь.
– Слышал я, что случилось. – Он перешагнул через загородку и схватил за рога светло-серого козленка. – Этот подойдет?
Присев на корточки, я внимательно оглядела животное.
– Переверни его. – Хемминг потянул козленка к себе, и я покачала головой. – А как насчет того? – Я указала на большого белого козла в центре загона.
– Этот стоит четыре пеннингра. – Хемминг старался не выпустить из рук упиравшегося козленка.
Тяжелая ладонь легла на мое плечо, и, вскинув голову, я увидела отца, оглядывавшего загон.
– В чем дело?
Хемминг выпустил животное и выпрямился под взглядом отца.
– Он стоит четыре пеннингра.
– Это лучший?
– Да, Аги. – Хемминг кивнул. – Лучший.
– Пусть будет четыре пеннингра. – Он вытащил еще одну монету и бросил Хеммингу.
Я забралась в загон, чтобы помочь юноше удержать козла около ворот. Отец взял его за один рог, а я за другой, и мы вместе потащили его к алтарю, сооруженному в центре шатра. Здесь уже вовсю пылал костер, его пламя лизало дрова и грело через жилет, хотя на воздухе было холодно.
– Могу я присоединиться? – За спиной послышался голос Эспена.
Отец обернулся, и его глаза слегка расширились, но затем он кивнул.
Жрец тоже подошел к нам, не сводя с меня глаз.
– Ты оказала большую честь Сигру, уничтожив его врагов, Элин. А он в ответ оказал честь тебе.
Я нервно кивнула, закусив губу. Раньше жрец никогда не говорил со мной. В детстве я боялась его, прячась за спиной Ири во время ритуальных церемоний и жертвоприношений. Меня ужасала мысль о человеке, сообщавшем простым смертным волю богов. Боялась того, что он может увидеть во мне. В моем будущем.
Эспен встал у меня за спиной, и мы потащили животное к большому корыту около пылающего огня. Отец достал из-под рубашки маленькую деревянную фигурку моей матери и протянул мне. Я вытащила точно такую же фигурку Ири и поставила обе статуэтки на камень прямо перед нами. Во время жертвоприношений я вспоминала о матери. Она рассказывала историю о богине клана Рики – Торе, вырвавшейся из горы в фонтане огня, вслед за чем потоки пламени ринулись во фьорд. Сигр восстал из моря, чтобы защитить своих людей, и каждые пять лет мы сражаемся с кланом Рики в честь него, навеки объединенные кровной враждой.
Я плохо помнила маму, но ночь ее гибели ярко запечатлелась в моей памяти. Мне запомнились толпы безмолвных воинов Херджа, глухой ночью ворвавшихся в нашу деревню, лунный свет, отражавшийся от их мечей, их бледные, словно у мертвецов, лица на фоне толстых меховых накидок, наброшенных на плечи. Помнила, как мама лежала на скамейке, а свет постепенно угасал в ее глазах. Отца, перепачканного ее кровью.
Я сидела, сжимая в объятиях еще теплое тело матери, а воины Аска преследовали врагов до зимнего моря, но те исчезли в его темных водах, словно демоны. Нам и раньше случалось переживать вражеские набеги, но такое произошло впервые. Они пришли не грабить, они явились с единственной целью – убивать. Пленных они принесли в жертву своему богу. Никто не знал, откуда они, и люди ли это вообще. Эспен повесил тело одного из них на дереве у входа в деревню, и его кости до сих пор болтаются там, с негромким стуком покачиваясь на ветру. С тех пор мы не видели никого из племени Херджа. Возможно, бог, пославший их, остудил ярость. И все же при одном упоминании о них кровь застывала в жилах моих соплеменников.
Мы с Ири плакали на жертвоприношении, которое отец устроил на следующее утро, благодаря Сигра за спасение своих детей. И лишь несколько лет спустя он принес вторую жертву – после смерти Ири.
– Возьми свой нож, Элин, – приказал отец, ухватив животное за рога.
Я не понимала. Обычно я стояла за спиной у отца, когда он приносил жертву.
– Это твоя жертва, милая. Возьми нож.
Жрец кивнул в знак согласия.
Выдернув кинжал из-за пояса, я в свете мерцающего пламени взглянула на буквы своего имени, вырезанные на гладкой поверхности клинка. Пять лет назад отец подарил мне этот кинжал перед моим первым сезоном сражений. С тех пор этот кинжал оборвал несметное число жизней.
Я наклонилась к козлу и, обхватив его руками, нащупала пульсирующую артерию на шее. Прижав к ней клинок, я глубоко вздохнула и произнесла: