— Ты выдаешь себя за человека, лицо которого было испещрено шрамами, у которого не было руки и который был старше тебя лет на пятнадцать. Кажется, ты плохо продумал свою лживую сказку.
— Если то, что я говорю, слишком глупо для лжи, значит, оно вполне может быть правдой, разве не так?
— Коля никогда не говорил настолько высокопарно. Он был простым и прямолинейным мужиком.
Незнакомец кивнул:
— Все верно. Но, возможно, человек, у которого заново отросла рука, мог обрести и рассудок.
Это начинало пугать. Глаза, смотревшие на него не моргая, действительно были в точности такими же, как глаза Коли. А его ложь… Она слишком дерзка. Может быть, это все же правда?
«Прогони его, а собирателя облаков оставь себе. От этого человека веет жутким холодом. Он задумал дурное», — предупредили голоса в голове Володи.
— Ты помнишь вечер после битвы на высокогорной равнине Куш? Как я послал тебя к цапотцам, чтобы поблагодарить за их героический поступок? Это они спасли войско Аарона. В награду я пообещал им то, что им нужно было для храма: мужчин со светло-русыми волосами, вроде твоих.
Володи не поверил своим ушам.
— Кто, кроме Коли, мог знать об этом? — продолжал незнакомец. — Я продал тебя Некагуалю, потому что ты сбился с пути. Я не горжусь этим поступком, но ты не оставил мне выбора. Резня на равнине Куш вышла боком всем нам, Володи, не только тебе. В тот день, когда многие из наших оловянных распрощались с жизнью в сражении, ты хотел предать нас и бросить то, что мы создали в Золотом городе. Ты хотел бросить наших ребят, чтобы они побирались и жили в сточных канавах!
Во рту у Володи пересохло. То, что говорил незнакомец, было правдой.
— Все они стали бы богачами…
Человек, называвший себя Колей, презрительно фыркнул:
— Богачами? Да ты же знаешь их! Золото утекло бы, как вода сквозь пальцы. Им нужно было место, куда они всегда могли бы вернуться. Место, откуда бы их никто не прогнал. И мы создали это место, а ты хотел сдать его. Мне пришлось выбирать между тобой и парнями, которые доверяли нам.
Коля жестом подозвал молодую женщину, стоявшую рядом с пивными кувшинами:
— Принеси нам выпить! — И снова обратился к Володи: — Теперь ты мне веришь?
Бессмертному становилось все труднее выдерживать пронзительный взгляд незнакомца.
— Коля лишился руки, — решительно произнес он и схватил посетителя за левую руку. Под пальцами он почувствовал теплую живую плоть. — Как такое может быть? Просто Коля рассказал тебе о том, что там произошло.
Его собеседник улыбнулся:
— Неужели ты так плохо знаешь Колю? Он не тот человек, который станет болтать о подобном направо и налево. Даже под пытками он не сказал бы того, о чем я только что поведал тебе. И ты прекрасно об этом знаешь!
Служанка поставила бокал с пивом на скамью перед Володи и протянула им два красивых рога с широким серебряным ободом.
— Пивовар… — негромко начала она.
Володи отмахнулся:
— Не сейчас! Поди прочь!
Служанку как ветром сдуло. Она двигалась грациозно и бесшумно. Странно, что он не замечал ее прежде.
Мужчина, утверждавший, будто он Коля, налил себе пива.
— В этом мире существует нечто, способное изменить все. Нечто, что исполняет самые потаенные желания. — Он поднял бокал, салютуя Володи, и продолжил: — Чего пожелал бы Коля?
Володи кивнул. Теперь кое-что начинало проясняться.
— Он пожелал бы стать человеком, которым был когда-то. Отправившимся на арены юнцом, на которого вешались все женщины, когда он разил своих противников жестокими ударами.
Как часто рассказывал ему Коля о тех временах, когда дрался на аренах и был любимцем тысяч людей! Он узнал от него о том, как благородные дамы тайком приводили его в свою постель, пока обитые бронзой кожаные ремни, которыми обматывали руки кулачные бойцы, не потребовали свою плату. Насколько было известно Володи, Колю так никто и не победил. В конце концов он одолел сам себя, сражаясь до тех пор, пока его лицо не превратилось в маску, испещренную красными шрамами. Удары противников лишили Колю бровей, превратили уши в бесформенные комки, и в результате лицо бойца стало соответствовать его внутреннему миру, его израненной душе. Лицо, при виде которого человека охватывал страх.