— И чего хорошего? — осведомился Иссер. — Теперь внизу не одно место, а стопятьсот. Но все равно одни и те же!
— Да потому что они эти глупые направления ветров придумали! — возразил Итцик. — Поэтому и кружимся в одну сторону.
— Это не из-за ветров, — снова подал голос Самсон. Он лежал на спине, закинув крылья за голову. — Это из-за того, что она крутится.
— Ой, и ты туда же, — поморщился Итцик. — Тоже считаешь, что законы физики первичны? А кто эти законы физики придумал, а?
— Люди, — согласился Самсон, не открывая глаз.
— То-то же, — кивнул Итцик. — И теперь удивляются — мол, чудес не бывает. А какие чудеса, если они сами придумали законы физики, которые чудесам противоречат?
Йегорам смотрел вниз, подперев щеку крылом. Там проплывали моря, горы, леса, поля, города, дороги. «Сколько же они всего придумали, — подумал он, глядя на Землю. — И продолжают придумывать, не останавливаются. И все-то им нужны ответы — как все работает, как все устроено. А зачем? Зачем им это знать?»
— Я по метафизике скучаю, — мечтательно пробормотал Самсон. — Вот где красота была, логика и фантазия. А теперь… обмельчало оно все как-то. Вот кто из людей сейчас может придумать что-нибудь столь же грандиозное?
— Хокинг? — предположил Йегорам.
— Ой, не вспоминай про него, — поморщился Иссер. — В квантовом отделе до сих пор пытаются понять, что он имел в виду.
— И как? — спросил Йегорам.
— Да что-то пока не очень.
Йегорам смотрел на луну, огромную, желтую, сладкую…
«Да какую сладкую, — с досадой подумал он. — Это раньше она была и сладкая, и сырная, и медовая… А теперь одни камни. И флаг там этот дурацкий где-то развевается».
Сзади раздался шум тяжелых крыльев, по облакам пошла рябь.
— Здравствуй, Егорка, — пробасил Исмаил, опускаясь рядом.
Йегорам вспорхнул, учтиво поклонился.
— Что грустишь, юноша?
— Не грущу, — покачал головой Йегорам. — Думаю.
— Думаешь! — воскликнул Исмаил. Эхо отозвалось в горах далеко внизу. — Вон там эти на Земле тоже думают много — а нам теперь разгребай…
Йегорам вежливо сделал вид, что замечания не услышал.
— Я размышлял о том, что вы тогда спросили. Зачем им все это? Ведь не просто так они тратят все свое время, все свои силы на то, чтобы узнать. Пусть и не догадываются, что сами придумали то, что считают истиной — но им же для чего-то нужна эта истина, они ее ищут. А что, если найдут? Если узнают про Суть Вещей?
— Не узнают, — уверенно раскатился голос Исмаила по звездами. — Для этого они все должны начать думать о том, не «что» и «как», а «зачем» и «почему». Но тогда это будет совсем другая история, — Исмаил вздохнул, закрутив небольшой циклон — и улыбнулся. — И мы с тобой наконец займемся настоящим делом, Егорка. А теперь давай, поднимайся. Ты же прямо в воздушном коридоре решил пофилософствовать.
Они отлетели в сторону — Йегорама чуть не снесло воздушным потоком Исмаиловых крыльев — и зависли, глядя на проплывающий мимо «Боинг». К одному из иллюминаторов прилипла носом маленькая девочка.
— Мама, смотри, там ангелы!
Но мама крепко спала, утомленная долгими сборами и ранним перелетом, как ее не трясли. Девочка снова повернулась к иллюминатору и помахала рукой.
Йегорам помахал крылом в ответ.
А потом самолет улетел — и Йегорам с Исмаилом растворились в густом, черничном, сладком ночном небе.
Йегорам — Бог возвысил.
Исмаил — Бог услышал.
Иссер — солдат Бога.
Самсон — солнечный.
Итцик — смеющийся.