Пока делал ремонт приборов, думал о Вике. По слухам, она улетела куда-то в служебную командировку. Я представил, как она вернётся, войдет в лабораторию и скажет с улыбкой: «А вот и я!». А я предложу: «Вино? Пиво? Чай? Кофе?». Она весело махнёт рукой: «Вино!» И я вытащу из холодильника белое полусладкое виноградное, налью его в м-м-м… мензурки… нет, лучше – в стаканы… нет – в фужеры (надо фужеры купить!) и подниму тост: «За Вас, Виктория!» Она радостно поправит: «За нас!» Тогда я уточню: «За нас двоих? Больше ни за кого?». Она рассмеётся: «Какой же ты у меня глупый!» – «Что?! Что ты сказала?» – «Извини, я сказала – глупый. Но ты не глупый, ты очень умный» – «Да нет! Ты сказала – У МЕНЯ!»
И всё будет хорошо. И даже ТОМУ МАЛЬЧИКУ, может быть, ПОВЕЗЁТ…
Глава 11
(эпилог)
Почему-то будущее всегда грезится радужным и прекрасным. Хотя опыт жизни обычно учит обратному. В книжках тоже, как правило, в конце – happy end. Конечно, я мог бы придумать сейчас какой-нибудь хэппиэндовый финал, что, дескать, Вика прилетела из командировки, радостно прибежала ко мне, мы с ней круто отметили встречу, дружно легли в постель и начали интенсивно ковать большую крепкую семью. Но, увы, ничего этого не произошло.
А произошло вот что.
Вернувшись из затяжной командировки (затяжной – для меня), Вика закрутила бурный роман со своим собственным завлабом. Мне на глаза она упорно не показывалась. Хотя у нас ведь близких отношений не было, но у меня почему-то возникло странное ощущение, что с её стороны это – измена. Намеренная измена, почти демонстрационная. Всем назло, особенно – мне. Чтобы я почувствовал, кого теряю. Чтобы предпринял какие-то шаги. Чтобы боролся за свою любовь.
Но нет. Тут Вика ошиблась. Никогда ни за какую женщину я не боролся и не буду. Ведь любить не значит владеть. Любить означает любоваться. И если твоей любимой хорошо, то не важно – где и с кем. Главное, что она счастлива. Если ты действительно любишь, а не хапаешь.
Измена – дело житейское. Что ж. Каждый человек имеет полное право распоряжаться своим телом по своему усмотрению. Ведь это его тело. Но, конечно, измена при этом остается изменой, ибо дух в курсе того, чем занималось тело.
А дух Вики был неспокоен. Через месяц она порвала со своим завлабом и вышла-таки замуж за богатенького Вовочку.
Но мечта Алины Идрисовны о внуках не сбылась. Владимир на радостях так много пил, что ему уже не хватало сил на выполнение супружеских обязанностей.
Зато, в качестве моральной компенсации, Вова приобрел себе шикарный черный «Лексус». Этот автомобиль, похожий по удобствам на виллу, а по виду на катафалк, однажды, когда Вовочка излишне переопохмелился, на полной скорости вылетел около Института с дороги и врезался в огромный дуб. Вовочка отделался разбитой физиономией и испугом. А вот Вика, которая сидела рядом с ним, разбилась насмерть.
И теперь ничего уже не исправить, никого не вернуть… И никакие слова о Вике больше ни к чему…
На моём рабочем столе по-прежнему стоит божок Вуду и победно ухмыляется. Но я-то знаю, что он – просто деревяшка. Ничего он сделать ни с кем не мог и никогда не сможет. Ведь всё плохое, что происходит, есть результат того, что люди что-то сами делают. Или наоборот – вовремя не делают…
Я тщу себя надеждой, что Небесная Канцелярия реально существует, а не является плодом моих электро-индуцированных галлюцинаций. И предполагаю, что там, в Сферах, Виктория встретилась с тем самым мальчиком… И мечтаю, что вскоре я их обоих увижу… Вот только надо как следует отремонтировать генератор…
О пассионарной модели этногенеза Л. Н. Гумилева
Введение
Это фельетонно-пародийное эссе было написано в 2008 году и издано в виде небольшой брошюрки тиражом всего 200 экз. Идя навстречу пожеланию многочисленных читателей ознакомиться с этим материалом, я решил включить его в данную книгу.
В нашу смутную эпоху размягчения мозгов слишком буйно расцвели сорняки предсказаний, астрологии, гаданий, телепатии и прочей околонаучной порнографии. Количество литературы в этом мутном русле растет как снежный ком. Понятно, что такое чтиво увлекательно. И я ничего не имею против него, если оно преподносится как фантазия, сказка для взрослых, поэтическое видение мира, психологический допинг. Но беда в том, что многие подобные публикации претендуют на «научность», на открытие новых законов бытия и т. п. Сюда же, по моему мнению, следует отнести некоторые (только некоторые!) труды Льва Гумилева, в которых доказывалась пассионарная модель этногенеза.
Недавно я узнал об очередном переиздании одного из его наиболее популярных и спорных научных трудов – «Конец и вновь начало». В книге действительно есть много интересного: разнообразные исторические сведения, увлекательные анекдоты об исторических персонажах, описание губительного влияния человека на природу и т. д. Книга написана легким слогом, очень образно, эмоционально, поэтично. На всем подобном я останавливаться не буду, т. к. это увело бы в сторону от главного – рассмотрения пассионарной модели и её доказательств, приводимых Гумилевым. Я проведу рассмотрение на том варианте книги, который есть у меня под рукой – «Конец и вновь начало», Москва: Рольф, 2000, 384 стр. Здесь пассионарная модель дается в яркой и ясной форме, хотя изложение сильно изобилует, как мне кажется, двумя сливающимися противоположностями – вульгаризмом и наукообразием.
Личность Л. Н. Гумилева
Лев Николаевич Гумилев был, безусловно, персоной нестандартной, особенной, выдающейся. Он был эрудированный историк, вдохновенный географ, возвышенный поэт, виртуозный переводчик с персидского. Написал ряд книг и множество статей, которые внесли огромный вклад в историческую науку. У него была очень непростая судьба. Сын поэта Н. Гумилева, расстрелянного ЧК, и поэтессы А. Ахматовой, находившейся в опале, он еще в юности подвергся гонениям. Он стоически переносил изгнание из Университета, аресты, допросы, тюрьмы, лагеря. В Великую Отечественную войну добровольно пошел из мест заключения на фронт. Вернувшись, экстерном сдал экзамены на географическом факультете. Наукой он занимался увлеченно, самозабвенно. Когда собрался защищать диссертацию, то столкнулся с большими препонами, т. к. был в значительной степени самоучка и не принадлежал ни к каким научным школам. Ему пришлось одно время работать библиотекарем в прихоневрологической больнице, что отнюдь не прибавляло ему веса в научном мире. Потом снова аресты, ссылки, лагеря. В лагерях он написал две книги – по истории тюрков и хуннов. После этого ему, хоть и с трудом, удалось защитить докторскую диссертацию. В 70-х годах жизнь Гумилева стала немного легче, он приобрел некоторую известность. Его книги по истории хуннов, тюрков, славян были признаны одними из увлекательнейших изложений среди множества исторических трудов. Блестящий публицист, он умел, извлекая из горы исторической литературы самое интересное, изложить события в концентрированной образной форме, чем особенно привлекал читателя.