– Итак, дорогой мой граф, как вы уже сказали, за то, чтобы завтрашний день оказался на редкость удачным!
– Вообще-то, милорд, за это мы уже пили немного раньше, – многозначительно заметил граф Ричард. – Но можно и еще раз…
Как ни велико было нетерпение Джулианы, все же ей пришлось ждать три долгих недели, прежде чем бей призвал ее к себе во второй раз. Но все же это случилось, и причем так неожиданно, что повергло девушку в ужасное смятение.
Она уже собиралась ложиться в постель, когда бамбуковые занавески комнаты с шелестом распахнулись, и на пороге возник главный евнух с двумя служанками.
– Собирайся, Зульфия, – торжественно объявил Бахрам растерявшейся наложнице, в то время как нумидийские рабыни принялись поспешно раскладывать на сундуках блестящие украшения и яркое малиновое одеяние. – Наш всемилостивый господин приказал побыстрее доставить тебя в его покои.
– Силы небесные, но разве можно вот так неожиданно обрушивать на людей столь важные сообщения! – завопила Джулиана на грани истерики. – Я же не успею как следует подготовиться!
Не обращая внимания на слова девушки, служанки принялись торопливо одевать и причесывать ее. Изумление Джулианы еще сильнее возросло, когда она увидела, что ей прислали необычный наряд: парчовую юбочку с пышной бахромой, маленькие чашечки на бретельках, подчеркивающие форму груди, небольшое колье из оправленной в золото бирюзы и множество браслетов с бубенчиками и круглыми золотыми пластинками, позвякивающими при малейшем движении. На побледневшее лицо одалиски ловкие служанки искусно наложили тонкий слой косметики, а волосы начесали, густо надушили побуждающим жасминовым маслом и украсили бархатистой малиновой розой, В завершение сборов на голову девушки набросили плотную газовую вуаль, спускающуюся колышущимися складками до самого пола.
– О моя прекрасная госпожа, я вижу, тебе сегодня принесли одежду танцовщицы? – поражение пролепетала Зара, спустившаяся с верхнего этажа гаремного здания на шум в комнате хозяйки. – Неужто господин желает посмотреть, насколько хорошо ты овладела искусством Тамам?
Джулиана только выразительно пожала плечами. Ей было сейчас не до того, чтобы пускаться в долгие размышления и домыслы. К тому же главный евнух не переставал торопить ее. И вот, после долгого шествия по бесконечным запутанным переходам сераля, Джулиана в сопровождении Бахрама оказалась у дверей одного из личных покоев бея. Но это была не опочивальня, куда ее приводили в прошлый раз, а просторный зал.
Главный евнух бесшумно раздвинул блестящие занавески, и Джулиане показалось, что она попала в сказочную пещеру Али-Бабы, так сильно поразило ее необычное роскошное убранство помещения. В этом зале от расписного потолка до самого пола, выложенного сердоликом, спускались изящные драпировки из розовато-оранжевого шелка, усыпанные сверху душистыми розами такого же оттенка. Между участками ткани сверкали огромные зеркала в причудливых золотых рамах, отражая точеные сердоликовые колонны, поддерживающие зеркальный потолок. Полукруглая стена, выходящая в сад, целиком состояла из ажурной решетки, выточенной из белого камня, и была увита благоухающими розами редких сортов. Посередине сада искрился зелеными бликами выложенный ониксом квадратный бассейн. Завораживающие отблески масляных светильников, источающих ароматы дорогих благовоний, и приглушенная музыка создавали атмосферу волшебной нереальности происходящего и способствовали тому, чтобы в глубинах сознания всколыхнулось первобытное чувственное начало.
На небольшом возвышении, покрытом пышными коврами и подушками, под золотистым балдахином Джулиана увидела Джаббара. Девушка едва не вскрикнула от изумления, заметив, что грозный правитель почти совершенно обнажен. Его стройное и гибкое, как у тигра, смуглое тело лишь немного прикрывали складки красного халата, густые волосы, как обычно, скрывались под тюрбаном, но не привычным белым, а из красной парчи.
Рядом с беем находились сразу две женщины. Одной из них была Тамам, в таком же наряде, каким одели Джулиану, только черного цвета и с золотыми блестками. Другая невольница была полностью обнажена, и, присмотревшись, Джулиана с удивлением узнала свою подругу эфиопку, которую до этого дня ни разу не призывали к господину. Айша лежала ничком рядом с Джаббаром и томно постанывала, оттого что ловкие пальцы бея возбуждающе массировали ее стройное тело. В то же время другая одалиска искусно ласкала самого Джаббара, не оставляя без внимания ни одного уголка его тела.
Зрелище было настолько захватывающим и возбуждающим, что Джулиана застыла на пороге зала с открытым ртом и даже сбросила с головы вуаль, чтобы лучше видеть происходящее. Она совсем не заметила, как Бахрам оставил ее одну и тихо удалился прочь. Кровь неистово стучала у нее в висках, а сердце трепетало так, будто собиралось выскочить наружу. Где-то внутри ее тела что-то мучительно и призывно заныло, а внизу живота вдруг стало так горячо, будто кто-то положил туда ладонь.
Внезапно Тамам, ласкавшая Джаббара, грациозно потянулась, изменив свое положение, и ее чувственные полные губы властно сомкнулись вокруг отвердевшей плоти бея. Джулиана тут же громко вскрикнула и зажмурила глаза, прижав к ним руки, не в силах выдержать этой сладострастной пытки. Послышался неясный шорох, и вскоре до Джулианы долетел низкий, дразнящий смех Джаббара.
– А я и не догадывался, что ты уже здесь, моя нежная Зульфия, – насмешливо проговорил бей, и девушка с трепетом увидела, что он приближается к ней, запахивая на ходу полы халата. Она смутно сознавала, что должна что-то сделать, но затуманенный рассудок упорно отказывался подчиняться своей хозяйке. – Что же ты стоишь, моя ясноглазая луна? – продолжал Джаббар, не отводя от растерявшейся наложницы пристально-хищного взгляда. – Разве ты забыла, как преданная рабыня должна приветствовать своего господина?
Запоздало осознав свою оплошность, Джулиана поспешно рухнула на колени и прижалась горячим лбом к холодному камню. Смех Джаббара стал еще громче и язвительней, а когда он разрешил наложнице поднять голову, Джулиана с ужасом заметила в его руках длинный гибкий хлыст.
– О повелитель, ради всего святого, не надо! – испуганно вскрикнула она, но он нетерпеливым жестом велел ей замолчать.
– Я предупреждал тебя, моя забывчивая Небесная Роза, что следующий промах будет дорого тебе стоить, – невозмутимо произнес он, но на его красивых губах при этом играла такая притягательно-возбуждающая улыбка, что Джулиана, к своему непомерному удивлению, ощутила вместо страха новый прилив желания. Должно быть, и Джаббар тоже почувствовал это, потому что выражение его лица смягчилось и в глазах появилось лукавство.
– Посмотри, Зульфия, на этих прекрасных одалисок, – сказал он, наклоняясь к девушке и приподнимая кончиками пальцев ее подбородок. – Когда ты наблюдала за нашей игрой, на чьем месте тебе хотелось оказаться?
– На месте обеих наложниц, мой обожаемый повелитель, – честно призналась Джулиана и судорожно сглотнула, заметив, как при ее словах дрогнуло лицо бея.
– Мне остается только пожалеть о том, что ты допустила такую глупую оплошность, войдя сода, – со вздохом сказал Джаббар, отступая на шаг от Джулианы и занося руку для удара. – Ничего не поделаешь, Зульфия. По законам сераля прощение даже за малейшую провинность не допускается. Я и так уже два раза нарушил обычай из-за расположения к тебе.
Джулиана, все еще стоявшая перед своим господином на коленях, испуганно втянула голову в плечи, и в следующий момент боль обожгла ее спину. Призвав на помощь себе все остатки мужества, девушка с трепетом ждала нового удара. Но вместо этого Джаббар неожиданно опустил хлыст на низкий мраморный светильник в нескольких дюймах от ее головы, который тотчас разлетелся на множество осколков. Вскрикнув, девушка хотела отскочить в сторону, но Джаббар не дал ей этого сделать. Его гибкое тело плотно прильнуло к ее взмокшей от напряжения спине, а руки властно и одновременно бережно заскользили по всем изгибам коленопреклоненной фигуры. Задыхаясь от волнения и нестерпимого желания близости, Джулиана громко застонала и прогнулась в объятиях мужчины, обводя замутненным взором пространство огромного зала, искаженные от похоти лица одалисок, стройные фигурки девушек-музыканток, неподвижно застывшие изваяния темнокожих телохранителей с такими отсутствующими лицами, словно у них отказали все органы чувств… Нет, это просто немыслимо! Отдаваться мужчине при стольких посторонних свидетелях… Но до чего же нестерпимо хочется это сделать!