Часть освещения была погашена, и коридоры полнились тенями. Сейчас, когда пассажиры спали, в отсеках слышались лишь «дыхание» дирижабля – легкое потрескивание металла и целлулоида, поскрипывание резины, стук механизмов и ставший уже привычным гул моторов.
– Да чтоб тебя! – тихо выругалась Элли, когда лисенок нырнул в отсек, где располагались каюты матросов и механиков.
К счастью, здесь тоже было пусто. Из-за дверей доносился могучий храп. Но одна дверь в конце коридора была приоткрыта, оттуда лился неяркий свет, и лисичка, потянув воздух носом, нырнула в щель.
Элли скрипнула зубами от досады. Теперь точно крышка! Вот-вот раздастся ругань и крик, лисенка поймают, и тогда Пулкинсу не поздоровится!
Но пока все было тихо. В каюте негромко беседовали двое, смеялись, отпускали соленые шутки.
Элли на цыпочках подкралась к двери и заглянула внутрь.
В кубрике за длинным столом сидели два матроса и ужинали. Один из них был знаком Элли. Луц, вспомнила она.
Луц выложил на тарелку куски жареной курятины, поставил тарелку на край скамьи, а сам занялся термосом. Пыхтел, скручивая неподатливую крышку, и не заметил, как из-под скамьи показался черный нос, жадно обнюхал тарелку и затем острые зубки деликатно ухватили самый жирный кусок.
Куриная ножка шлепнулась на пол и исчезла под скамьей.
Наконец, матрос справился с крышкой и налил в нее дымящегося чая.
– Будешь? – он предложил напиток своему товарищу. – Тильда плеснула туда грогу для сугрева.
– Не, – отказался второй матрос. – Капитан на обходе. Он мигом унюхает, чем мы тут согревались. А вот перекусить не откажусь. Что там у тебя, Луц?
– Бери, – Луц, не глядя, взял тарелку и протянул другу, но тут увидел, что ее содержимое уменьшилось вдвое.
Его рука застыла на полпути. Луц понес тарелку к лицу, придирчиво осмотрел ее и осторожно понюхал. Потом глянул на пол, но пропавшей ножки не нашел. Лисенок уже утащил ее в угол за шкаф.
– Что за дела? – озадачился матрос. – Кто спер мои харчи?
– Ты о чем?
– Тут было два куска курятины, – Луц ткнул тарелку в лицо напарнику. – Теперь один. Я не брал. Ты тоже. Вопрос: где он?
Второй матрос озадаченно заозирался, заглянул под стол, почесал макушку.
– Луц, ты слыхал байки про Голодного Юнгу? – спросил он полушепотом.
– Что за байки?
– Эта дурында – ну, «Горгона» – ужасно огромная, так?
– Ну.
– В ее переходах сам черт заблудится. Даже я плохо знаю все ее закутки.
– И что? – начал раздражаться Луц. – У меня тут снедь пропадает невесть куда, а ты мне про черта толкуешь.
– Вот именно, что про черта. Говорят, когда «Горгона» еще строилась и стояла в ангаре, один юнга с другого судна решил забраться внутрь и побродить по палубам. Он заблудился и не нашел выхода. Так и сгинул невесть где. Может, в трюме заплутал, может, в машинном отделении. Или залез куда не следует и не смог выбраться. Помер от голода. И теперь его призрак того... с нами летает. Но он вечно голодный, смекаешь? Тильда мне сама говорила, что слышала его у себя на камбузе. Он ночью хлопал дверцами буфета, а утром там недосчитались печенья. Может, это он твоей курицей угостился? Ну, призрак?
– Да что ты мелешь! – рассердился Луц. – Ясно кто печенье прихватил – Зиг, кто еще! Он прожора, каких поискать!
– Ну, а кто взял твою курицу? Не я же. И не Зиг. Тут кроме нас никого.
Матросы замолчали прислушиваясь. В этот момент лампы мигнули, раз, другой, потом и вовсе погасли. В полной темноте из угла кубрика раздалось тихое, грозное урчание. Лисичка наслаждалась куриной ножкой.
Матросы задышали часто и испуганно. Элли зажала рукой рот, чтобы не захохотать.
– Что это? – прошептал Луц с ужасом.
Через секунду спирали налились красным, мерцающим светом, а потом лампы вспыхнули на полную мощность. Мимо Элли промелькнула юркая тень и припустила дальше по коридору.
Элли тут же помчалась за ней, но успела услышать, как Луц сказал неуверенно:
– Это всего лишь генератор засбоил! Это бывает!
А его напарник ему ответил зловеще:
– Да? А кто тогда урчал? Тоже генератор, скажешь? Нет, брат, тут дело нечисто! Это призрак Голодного Юнги твоей курицей подкрепился! Глядишь, в следующий раз матросом закусить решит.
Насытившаяся лиса удвоила скорость. Она резво неслась по темным коридорам. Элли следовала за ней с упорством гончей.
Шалишь, не уйдешь!
Но лиса ушла – очень ловко и умно, как и подобает зверькам ее вида.
Она подбежала к двери, которая вела на внешнюю галерею. Элли воспрянула духом: дверь крепко-накрепко закрыта на замок. Теперь Фанни некуда деться: попалась, плутовка рыжая!
Лиса скреблась о дверь и тихонько скулила, чувствуя, что от свободы и свежего воздуха ее отделяет лишь лист железа. Элли приближалась к ней медленно, стараясь не спугнуть.
– Ну чего ты, дурашка! Иди сюда... Хорошая лисичка, хорошая! – приговаривала она.
Но тут щелкнул замок. Кто-то возвращался с галереи. Элли едва успела отскочить в сторону и съежиться в тенях под лесенкой.
Дверь скользнула вбок, впустив поток холодного воздуха. Вошли двое матросов после обхода – оба румяные, оживленные, в предвкушении конца вахты и уютных посиделок в кают-компании за кружкой чая.
Лисенок незамеченным проскользнул между их ног и был таков. Матросы заперли дверь, шумно протопали по отсеку и скрылись в коридоре.
Элли осталась внутри дирижабля, а лиса – снаружи, на открытой галерее, нос к носу с небесной пучиной.
Что ж, придется еще раз нарушить запрет капитана. Элли поднялась к двери, вытащила шпильку, сунула в замок и через несколько секунд вышла на галерею. Кожу покалывало от напряжения, сердце отплясывало канкан.
Ее сразу окутали темнота и шум двигателей. Холодный ветер впился в лицо. Температура за бортом была низкой, как поздней осенью – не помешал бы теплый плащ. У Элли же на плечах поверх платья была лишь шаль. Скоро она продрогнет – хоть и не так скоро, как замерз бы человек. Но надо поторопиться!
Она пошла по галерее и время от времени звала тихим голосом:
– Фанни! Фанни! Иди сюда глупышка, пока не свалилась!
Впереди, в слабом красноватом свете сигнальной лампочки, на железной дорожке показалась распластанная тень. Лиса прижалась к полу, ошеломленная тем, что нашла снаружи.
Пустота, чернота, бездна! И запахи – странные, пугающие!
Элли крадучись пошла к ней. Мельком глянула на небо и море и обомлела. Красота неимоверная! Луна еще не взошла, и небо усыпали крупные как пятаки звезды. Казалось, они висят совсем близко – протяни руку и ухватишь одну. Звезды перемигивались, как будто знали какую-то тайну.
Она замешкалась, и тут же попалась.
– Кто здесь? – послышался знакомый голос и решительные шаги.
Лиса, почуяв новую опасность, вскочила на лапы и юркнула за ящик, установленный на небольшой площадке.
Ох, какой нежелательный поворот событий!
Элли повернулась и застыла в свете яркого луча фонаря, который ударил ей прямо в лицо.
Она заморгала и обреченно сказала:
– Это я, капитан Ларсен. Простите, что нарушила ваш приказ.
– Да вижу, что вы, – ответил капитан ворчливо, но без гнева. И даже, пожалуй, добродушно. – Вопрос в том, как вы сюда выбрались. Кто вас выпустил? Или дверь была открыта? Это непорядок.
– Нет, дверь была заперта! – Элли не желала, чтобы по ее вине пострадали члены команды. Как же ей надоело врать! – Я открыла замок. Взломала. Шпилькой. Я готова понести любое наказание. Но мне ужасно хотелось посмотреть на ночное небо. Вот втемяшилось в голову, и все тут. Мне очень стыдно.
– Шпилькой? – недоверчиво переспросил капитан. – Наши замки такие ненадежные? Что ж, спасибо, что указали на слабое место. Когда «Горгона» вернется в порт, я напишу доклад с требованием заменить их.
Тяжело ступая, он опустил фонарь и приблизился к ней. Плотный длинный плащ придавал ему роста и стати. На капитанских скулах ходили жесткие желваки, взгляд был строгий.