– Интересно, каким образом, – хмыкнул Буффорд но заговорил. – Я никчемный тип. Мой единственный талант – быть посмешищем. Я его ненавижу. Ненавижу свою работу и тупую публику. Увы, у меня есть пагубная страсть... – Буффорд издал противный, тонкий смешок – именно такой, какой издавал Хохо на сцене.
Госпожа Матильда вдруг громко хихикнула в кулак. Но тут же замолчала, когда Буффорд глянул на нее с яростью.
– В чем ваша беда, Буффорд? – с состраданием спросила Элли.
– Я игрок. Просаживаю в карты все жалованье. Повезло мне лишь однажды: за день до отлета «Горгоны». Я сел играть в «фараона» с укротителем и ободрал его до нитки. Удача неожиданно повернулась ко мне мордой! Укротитель проиграл мне все, даже свой билет на «Горгону». С горя напился так, что мычал и плакал. Уснул в клетке с медведем и утром отказался из нее выходить. И я решил: это мой шанс. Шанс начать жить с нуля, за океаном! Бежать от своей судьбы. Я поехал в аэровокзал. Предъявил перевозчику документы укротителя. И поднялся на борт. Сначала все ждал, что вот-вот придет радиограмма из цирка или из полиции, но все обошлось. Директор не захотел раздувать скандал. И вот я здесь! – Буффорд поднялся, развел руками и отвесил шутовской поклон.
Матрос Луц прыснул и тут же испуганно зажал себе рот рукой.
– Я не укротитель и не умею приказывать зверям. Я бесполезен. Как и всегда. Как и всю жизнь.
– Господин Буффорд, вас нам послало само Провидение! – воскликнула Элли. – Вы – наш ключ на свободу. Ваш талант спасет нас. Скорее! Нельзя терять ни секунды. Нам надо успеть до того, как дирижабль подойдет к Скаррену.
– Что вы придумали? – всполошился Буффорд.
– Насмешите охранников до беспамятства. Используйте свой талант! Пока они будут хохотать, мы их обезвредим.
Все замолчали и прислушались. Из-за двери доносились негромкие голоса – охрана была на месте.
– Ах вот что вам нужно! – Буффорд скривился. – Когда я взошел на борт «Горгоны», дал себе слово, что больше никто, ни единый человек не станет надо мной смеяться!
– Буффорд, делайте, что она вам говорит, – прервал его капитан. – Не время сейчас для ваших клятв. Слышали, какую участь готовят вам пираты?
– Ладно, – сдался Буффорд. – Зовите их сюда. Да начнется шоу!
Капитан подошел к двери, громыхнул по ней кулаком, а потом позвал командирским голосом:
– Эй, вы! Хочу сообщить что-то важное.
Замок щелкнул, дверь скользнула в сторону, в кают-компанию ступил здоровяк с изумительно низким лбом, за ним второй – тощий, юркий, с шишковатым бритым черепом.
На поясе у первого висела электрическая дубинка. А у второго под пиджаком вырисовывались очертания кобуры.
– Чего тебе, кэп? – лениво спросил лысый.
– Одному из пассажиров плохо. Его нужно отвести в медотсек.
– Ничего, не сдохнет, – бросил здоровяк и собрался закрывать дверь.
– Сдохну! Я сдохну, как собака, и никто не принесет мне на могилку цветы! – пискляво вскричал Буффорд, подскочил к здоровяку и вцепился в его свитер.
– А ну, отойди! – пират попытался отодрать от себя клоуна, но тот висел на нем как клещ.
– Господин хороший, а чего это вы такой серьезный? – заговорил Буффорд сюсюкающим голосом. – Смотрите-ка, что это тут у вас? Вы всегда храните деньги в ушах?
Он сделал пасс рукой возле головы пирата и вытащил у него из уха монету.
Лысый подельник неуверенно хихикнул.
– Чего ржешь? – обернулся к нему здоровяк. А потом что есть силы оттолкнул Буффорда от себя.
– Отойди, придурок!
– Ай, сироту обидели! – И Буффорд – да нет, уже Хохо! – горько зарыдал. При этом у него из глаз хлынули слезы в три ручья – как будто прорвало водопровод.
Как он это сделал, Элли так и не поняла. Наверное, еще один талант бесталанного клоуна! Который оказался весьма полезным.
Буффорд рыдал, и при этом языком смахивал слезы с кончика своего длинного носа. Это было так уморительно, что здоровяк хрюкнул пару раз, попытался сдержаться, но не смог – закатился громким хохотом.
Его лысый напарник уже выл от смеха. Однако при этом он схватился за кобуру, чтобы вытащить пистолет и прикончить клоуна. К счастью, у него не получилось сделать это быстро.
Пиратов охватила истерика. Их корчило в судорогах.
Но и пленники оказались под властью клоунских чар. В каюте хохотали на все голоса. Никто не мог противиться болезненному веселью.
Лишь двое сохраняли спокойствие – Элли, потому что талант Хохо на нее не действовал, и Ларсен, потому что он был капитаном и всегда помнил о своем долге. А когда судно в опасности, ни одному командиру не до смеха. Правда, на его скулах выступили красные пятна, и лицо стало слишком уж каменное.
Но он не стал терять времени зря. Сильным, выверенным движением ударил лысого ребром левой ладони ниже уха. Лысый повалился, как подкошенный. Изо рта у него текла слюна, губы подрагивали – даже без сознания он продолжал смеяться.
Капитан вытащил из его кобуры пистолет и направил на здоровяка. Тот и внимания на него не обратил: Буффорд корчил дурацкие рожи, и здоровяк задыхался от смеха. Он не мог сделать ни вдоха, его грудь сжимал спазм.
Первый помощник, не переставая басовито хохотать, огрел бандита стулом по макушке. Здоровяк рухнул на пол.
– Буффорд, хватит! – приказал капитан и сдавленно хмыкнул.
Буффорд немедленно превратился в себя прежнего – унылого пожилого человека с кислой физиономией.
Он вытащил из кармана носовой платок и утер взмокший лоб.
– Надо сказать, это было не лучшее мое выступление, – подытожил он. – Но таким олухам много не надо. Чем примитивнее человек, тем легче его рассмешить.
Смахивая слезы с покрасневших щек, Бумброк и Луц связали пиратов – для этого Блобу и Шнаппсу пришлось пожертвовать галстуками и подтяжками, – и заткнули им рты носовыми платками.
– Пусть свободен, – сказал капитан, осторожно выглядывая в коридор. – Нужно решить, что теперь делать. Твоя затея с тиграми, Элли, оригинальна, но вряд ли осуществима. Попробуем другое. Необходимо связаться по радио с землей и сообщить о нападении. На «Горгоне» неисправна антенна. Но радиостанции есть на пиратских аэростатах. Они пришвартованы к «Горгоне» и, возможно, слабо охраняются. Проникнем туда. А потом постараемся попасть на мостик «Горгоны». Со мной пойдут механики. Остальные закроются в кают-компании и будут ждать.
– И я, – сказала Элли. – Я тоже пойду. У тебя рука на перевязи! Тебе нужен напарник. Без меня вы не справитесь.
Глава 20
– Нет, – сказал Ларсен очень твердо, но при этом ласково. – Это опасно.
– Эвклид, ты уже видел, на что я способна, – негромко заговорила Элли. – Понимаешь, я необычная девушка. Не такая, как все. Могу больше, чем другие люди. Умею ходить по канату. Не боюсь высоты. Слабо чувствую боль. Я сильная и выносливая. Понимаю големов и могу договориться с ними. И если все-таки придется выпустить тигров, лучше это сделаю я. Со мной ничего не случится. Пожалуйста, Эвклид, верь мне. Вместе мы победим пиратов и спасем «Горгону».
Эвклид молчал и пристально смотрел на нее. Элли внутренне заледенела от его взгляда, но мужественно не отвела глаз. Она не знала, о многом ли он догадался из ее речи, но надеялась на его благоразумие.
«Эвклид, прими правильное решение! Ты же капитан. Ты знаешь, как лучше для всех! Ты сможешь поставить долг выше личного».
– Да кто же вы такая, госпожа Селеста?! – заполошно поинтересовался Шнаппс.
– Агент под прикрытием, разумеется! – со знанием дела пояснил Блоб. – Наверняка из сыскного бюро Барта Биркентона. Они там все такие ловкие: и по канату ходят, и стреляют с двух рук. Выполняйте свою миссию, госпожа Селеста, – он подмигнул ей. – Схватите Химераса!
Капитан глянул на него мельком и скептически приподнял бровь.
Элли вздохнула.
– Пусть идет, – подал голос Бумброк. – Отчаянная девчонка. С ней хоть в огонь, хоть в воду.