(Выборгское шоссе, Россия, январь 2000 года) Таможенник был из нового набора - молодой( голодный( а потому агрессивно настроенный. Он ещё плохо разбирался во всех тонкостях работы на кордоне, но уже завистливо поглядывал на "иномарки", в которых разъезжали его старшие товарищи и коллеги, на костюмы и часы, которые они носили, на пухлые конверты, которые они получали из пухлых рук, а значит, правильно расставил приоритеты и был готов как можно скорее присоединиться к великой армии мздоимцев - во все века самой грозной и непобедимой силе России. Подойдя к "мерседесу", он критически осмотрел его со всех сторон, постучал носком ботинка по облепленному снегом шипованному протектору. - Новый? - это было первое, что услышал Алексей от молодого таможенника. - Почти, - откликнулся Лукашевич со своего места в приоткрытое окно "мерседеса", в которое залетали редкие снежинки, - пробег - две сотни, а для "мерса" это пшик. Таможенник внимательно посмотрел на Алексея. - Выйдите из машины( - вдруг сказал он. - Что? - Лукашевич удивился: обычно на этом участке трассы обходилось без заминок. - Я сказал( выйдите из машины! - повторил таможенник громче и с угрожающей интонацией госавтоинспектора при исполнении. Алексей пожал плечами и, открыв дверцу, выбрался из машины. Одет он был не по погоде легко - в парадную форму капитана ВВС с орденскими планками и Звездой Героя на груди. Ступив начищенным до блеска ботинком на обледенелый асфальт, Лукашевич выпрямился и вопросительно посмотрел на таможенника. - Пройдёмте на пост( - приказал тот. Сзади в пятно света, выхваченного из предрассветного сумрака ярким прожектором, установленным на крыше таможенного поста, шагнул плотный бритоголовый субъект в зимней кожаной куртке, камуфляжных штанах и высоких шнурованных башмаках натовского образца. - Хей, братан! - обратился он к таможеннику. - Есть проблемы? Таможенник напрягся, украдкой оглянувшись в сторону барьера, за которым покуривали двое пограничников с автоматами, - всё-таки он был ещё очень молод и не уверен в себе. Наметившийся конфликт пресёк в зародыше сам Лукашевич. - Спокойно, Вован, - сказал он, даже не обернувшись к бритоголовому. Проблем не будет. Вован потоптался на месте, бросил: "Ну смотри, кэп", после чего вернулся к своей машине. Таможенник вздохнул с облегчением и повёл Лукашевича к домику таможенного поста. Там оказалось на удивление тепло и уютно. Новенькая мебель финского производства, двухкамерный холодильник, телевизор "Филипс" в углу, дубовая недавно покрашенная стойка, парочка компьютеров, один из которых был включён в сеть и отыгрывал на экране бесконечно повторяющееся стриптиз-шоу. Таможенник сел за стойку, а Лукашевичу предложил располагаться на любом из свободных стульев. Алексей не стал мудрствовать, выбрал ближайший, сел, с интересом оглядываясь вокруг. - Итак, - начал таможенник, перебирая документы, представленные Лукашевичем, - двенадцать автомобилей. Дюжина. - Совершенно верно, - подтвердил Алексей. - Двенадцать. - Иностранного производства, - отметил таможенник, делая вид, будто что-то записывает в блокнот. - Вы на редкость наблюдательны. Таможенник вскинул голову. Было видно, что последнее замечание его разозлило. - Шутки шутим, капитан? - осведомился он. - Это ты зря. Я шуток не понимаю. - Очень жаль, - Лукашевича трудно было задеть или смутить: он почти полгода занимался перегоном иномарок через финскую границу и успел привыкнуть к неотёсанности представителей закона, обживших выгодную трассу. - Зачем тебе двенадцать автомобилей, капитан? - таможенник как-то совершенно неуловимо перешёл на "ты". - Ты что, их солить собираешься? - Да нет( - сказал Лукашевич, изображая полную невинность( - я собираюсь на них ездить. - Тогда зачем тебе дюжина машин? Одной не хватает? - Представьте себе, - Лукашевич белозубо улыбнулся, - я привык на одной по городу ездить, на другой - на дачу, на третьей - по грибы... Таможенник посмотрел волком: - Снова шутки шутим? - Какие могут быть шутки? - оскорбился Алексей. - Чистейшая правда. А что, товарищ лейтенант, с документами непорядок? - С документами всё в порядке, - с видимым сожалением таможенник отодвинул от себя пачку листков, украшенных многочисленными печатями и росчерками. - Ты мне вот что скажи, капитан, сколько с машины имеешь? - В каком смысле? - Не валяй дурочку, капитан. Всем всё давно известно. Тебе как бывшему военному лётчику и Герою России положена льгота - не нужно платить за "растаможку", а это, с учётом сегодняшних цен и курса доллара, очень неплохие деньги. Сколько ты с этого имеешь? Лукашевич вдруг наклонился вперёд, заговорщически подмигнул и спросил, понизив голос: - А вы никому не скажете? - Само собой, капитан, не для протокола выясняю. - Я с этого ни-че-го не имею, - раздельно произнёс Алексей и с победным видом откинулся на спинку стула. Таможенник некоторое время ошалело смотрел на него. - Кроме, разумеется, доброго расположения родственников, - выдержав паузу, добавил Лукашевич. - Каких родственников? - изумлённо переспросил таможенник. - У меня много родственников, - сообщил Алексей гордо( - и всем им позарез нужны автомобили. Может быть, это непатриотично, но мои родственники предпочитают иномарки. Таможенник понял, что здесь ему ничего не светит. Капитан повёл себя слишком независимо, да и с его бритоголовыми сопровождающими связываться не очень-то хотелось. Однако оставлять за ним последнее слово таможенник не собирался и, набычившись, сказал: - Зря ты так, капитан. Секреты твои - не секреты. Ставка давно известна. Двести баксов с тачки имеешь, ведь так?.. Лукашевич промолчал. - ...Умножаем на двенадцать - получаем две тысячи четыреста долларов за ездку. Неслабый заработок для офицера запаса. Мог бы и поделиться. - С кем? - удивился Алексей. Ответить на последний "идиотский" вопрос Лукашевича таможенник не решился: кто его знает этого строптивого капитана - может, он специально издевается и провоцирует, а у самого в кармане диктофон, включённый на запись. Сказалось отсутствие опыта: молодой таможенник пока не понимал, что для выведения на чистую воду одного конкретного взяточника никто не станет снаряжать караван из дюжины машин. Лукашевич демонстративно зевнул, посмотрел на часы и спросил: - У вас ещё есть ко мне вопросы? - Нет. - Я могу ехать? - Ну езжай, - с тоской во взоре ответил таможенник и добавил, подумав: Если у тебя совсем совести нет. - Почему же нет? - Лукашевич легко извлёк из кармана форменных брюк заранее приготовленный белый конвертик. - Я человек верующий, православный, и совесть у меня есть. - Что ж ты сразу-то... - таможенник заметно оживился, и глаза у него заблестели. - Сразу только кошки родятся( - щегольнул цитатой Алексей( не подозревая( по-видимому( что в оригинале она звучит несколько иначе. Тут у него в кармане гнусаво пискнул пейджер. Лукашевич вытащил его и поднёс к глазам, читая сообщение. - Что пишут? - поинтересовался таможенник, пряча вожделенный конверт. - Хорошие новости, - Лукашевич широко улыбнулся. - Начинаем настоящее дело. Таможенник завистливо вздохнул. По его представлениям, если человек, перегоняющий по дюжине иномарок в неделю и зарабатывающий по две тысячи долларов, говорит о "настоящем деле", значит, здесь пахнет как минимум шестизначными суммами - чего-либо другого таможенник и представить себе не мог. Он очень сильно удивился бы, узнай от кого-нибудь, что его утренний визави был готов в любой момент и без всякого сожаления обменять свой прибыльный бизнес и любые шестизначные суммы на возможность снова вернуться туда, где ревут двигатели, стартуют ракеты, металл кромсает металл( а рассчитывать можно только на себя и друзей, которые всегда прикроют спину, не взирая ни на "понятия", ни на "авторитет".