— Почти всем удалось спастись, — произнёс полушёпотом Гермунд. — Но я чувствовал — в лесу творится неладное. Но что нам оставалось делать? Только ждать. Ждать тех, кто выжил. Ждать новостей, — скальд попытался выжать из себя улыбку. — Ламорик уже целую лужайку вытоптал, все ждёт вестей — приехал ли главный герольд или нет.
Они прошли по доскам, перекинутым через последний пролом.
Когда Дьюранд сошёл с моста, друзья и незнакомцы подняли на него полные сожаления глаза. Один из мужчин вытер рукавом нос. Половина из тех, кто столпился на берегу, потеряли в лесу близких, и Дьюранд был явно не тот человек, которого некоторые из собравшихся надеялись увидеть.
К Дьюранду шагнул Красный Рыцарь, лицо которого по-прежнему скрывало опущенное забрало. За спиной рыцаря стоял Конзар.
— Милорд, — промолвил Дьюранд, преклоняя колено.
Ламорик не произнёс ни слова и не двинулся с места. Казалось, перед Дьюрандом — статуя, вырезанная из дерева. До него доносилось лишь тяжёлое дыхание Ламорика.
Молодой лорд склонил голову:
— Дьюранд.
— Я рад, что… — начал Дьюранд.
— Хорошо, хорошо, — Ламорик обвёл взглядом отряд и невнятно пробормотал. — Спроси о своих вещах у Гутреда, — после чего развернулся и пошёл прочь. Вроде, он был в хорошем настроении.
Гермунд озадаченно почесал подбородок:
— Помяни моё слово, ветер какой-то странный, — скальд снова расплылся в улыбке. — Ладно, давай займёмся твоим барахлишком. Как поживают кони, что достались тебе от Керлака?
Гермунд продолжал что-то говорить. Дьюранд в этот момент с тоской заметил, что Дорвен двинулась прочь, так и не сказав ему ни слова. Он в нерешительности шагнул вслед за ней, желая нагнать её.
— Прости, если я тебя обидел!
Она не остановилась, и Дьюранду ничего не оставалось, кроме как смотреть на её удаляющуюся фигурку, укрытую плащом.
Леди Бертрана, стоявшая среди толпы спасшихся из леса людей, заметила свою фрейлину и расплакалась от радости.
Гермунд в смущении ухватил Дьюранда за рукав:
— Оставь её. Сейчас так будет лучше, — он помолчал. — Итак, чем мы теперь займёмся?
Из леса выехал отряд всадников, состоявший из егерей и рыцарей. Во главе отряда скакал мрачный капитан, являвшийся обладателем столь широких плеч, что начинало казаться, что он сунул под рубаху длинную жердь.
— Это ещё кто? — пробормотал скальд.
Взгляды людей впились в здоровяка, восседавшего на коне. На мгновение Дьюранд забыл и о Дорвен, и о скальде. Не произнеся ни слова, гигант спешился и, подойдя к лорду Морину, преклонил колено:
— Здравствуйте, милорд.
— Встаньте, сэр Вэир.
Вэир поднялся, всматриваясь в царапины и синяки, покрывавшие лицо лорда Морина.
— Вам не следовало оставлять меня здесь, — мрачно произнёс исполин.
Повисла гробовая тишина, люди боялись упустить даже слово.
— Как твоё плечо? — спросил Морин.
— Я его вылечил ещё до наступления времени Кровавой Луны.
— Хорошо. Очень хорошо.
На лице Вэира не отразилось даже тени улыбки.
— Я приехал вместе с Красным Рыцарем, — добавил Морин.
Ламорик склонился в поклоне. Здоровяк лишь повёл тёмными глазами. Известие не произвело на него никакого впечатления.
— Мы получили ваше послание, милорд, — доложил Вэир.
— Мы сразились с Красным Рыцарем на турнире в Редуиндинге, — сказал Морин.
— Я понял, ваша светлость.
— Я хочу вновь сразиться с ним в Хайэйшес.
— Если этот рыцарь желает биться, ваша светлость, вне всякого сомнения, мы сделаем ему такое одолжение, — кивнул Вэир.
Люди, столпившиеся вокруг них, внимательно прислушивались к разговору. Оуэн облизал губы, отчего на один короткий миг стал похож на ящерицу. Быть может, они впустую, рискуя жизнями, мчались через Гесперанд. Кто знает, не придётся ли им сейчас повернуть коней и отправиться домой.
— Главный герольд Эрреста уже прибыл и ждёт начала турнира, — изрёк Вэир.
Люди из отряда Ламорика с облегчением расплылись в улыбках, а здоровяк, не сказав больше ни слова, продел ногу в стремя и вскочил в седло.
Гермунд лишь покачал головой.
Дьюранд надеялся, что по дороге до Хайэйшес ему ещё представится возможность остаться с Дорвен наедине, но — увы. Тракт, по которому они ехали, был узким, а отряд — большим.
Дьюранд теребил повязанную на поясе зеленую вуаль и ждал.
Скальд продолжал что-то бубнить себе под нос.
Наконец лес расступился, и отряд выехал на равнину, покрытую лугами и распаханными полями. Серебристой лентой через неё вилась река Гласс. Над рекой нависал Хайэйшес — крепость, воздвигнутая на холме в излучине реки и обнесённая деревянным частоколом. Дьюранд вспомнил, как лорд Морин называл Хайэйшес «охотничьим домиком». Благодаря реке и холму, на котором стояла крепость, в ней можно было выдержать долгую осаду, даже несмотря на то, что сложена она была не из камня — огромные бревна послужили строительным материалом для безвестных талантливых мастеров. Чтобы заставить герцога Северина оставить крепость, потребовалось бы либо войско, числом никак не меньше тысячи человек, либо… либо приезд сына.
В сопровождении свиты вассалов знатного происхождения из крепости выехал герцог, одетый в чёрный шерстяной кафтан. Северин, которому уже минуло семьдесят зим, ростом был ниже сына, хотя очень напоминал его осанкой. И отец, и сын были тонкокостными, однако Морин смахивал скорее на поджарую борзую, готовую в любой момент бросится в погоню за дичью, тогда как Северин походил на связку сухого ломкого хвороста.