Как вспоминают его бывшие студенты, Владимир Михайлович, узнав о новой неприятности, впервые опоздал на лекцию. Минуты две он стоял перед ними безмолвный, потом заговорил. Голос его дрожал. Впервые он выглядел беззащитным, одиноким, впервые опустил крылья. Но уже на следующей лекции профессор вновь был спокоен, уверен в себе. Все понимали, чего это ему стоило. Сила духа — как она пригодилась! Избавиться от подавленности, все пересилить, все перетерпеть во имя дела!
В конце сороковых годов Владимир Михайлович как никогда много читал. Советская, американская, английская, французская авиационная литература, всевозможные специальные журналы… Мир начинает летать на реактивных машинах. 14 октября 1947 года американский экспериментальный самолет-малютка Белл-Х1 с реактивным двигателем впервые достиг скорости звука. Сделал это на большой высоте молодой летчик-испытатель Ч. Егер. На высоту он забрался с помощью самолета-носителя В-29, так как двигатель Белл-Х1 мог работать с полной тягой не более 3 минут.
Различные издания подробно сообщают о постройке реактивных истребителей. Успешно летают советские истребители МиГ-9 и Як-15. В Америке ведется разработка проектов тяжелых бомбардировщиков с реактивными двигателями. Время требует воплощения назревших идей, потребности в реактивной авиации растут с каждым месяцем. Вот бы пригодился сейчас его, Мясищева, проект РБ-17… На нем, как на оселке, можно было отточить конструктивные решения, чтобы использовать их па более крупных, более энерговооруженных самолетах.
Владимиру Михайловичу рассказывают о тяжелой межконтинентальной туполевской машине. Что и говорить, задумана она внушительной: четыре сильных мотора, полный полетный вес свыше 100 тонн, неплохая дальность.
И все же при всех своих достоинствах этот самолет не имеет будущего. Он первым словно долетел до какого-то рубежа, израсходовал все имеющиеся ресурсы и добровольно отдал право лететь дальше собратьям, сделанным на основе иных конструктивных принципов. Поршневые двигатели воздушного охлаждения выполнены на пределе, никакого запаса мощности влить в них уже невозможно. Скорость крайне мала, на уровне техники конца войны.
Мясищев не знал, что судьба машины решалась в многочисленных жарких спорах. Об этом вспоминает на страницах журнала «Знамя» генерал-полковник-инженер А.Н. Пономарев:
«…Созываем одно за другим совещания. Спорим часами. Представители ОКБ А.Н. Туполева, конструкторы двигателей расхваливают машину. Их поддерживает и кое-кто из ученых. Понять товарищей можно: столько труда и средств вложено, и вдруг…
Слово берет начальник Политуправления ВВС Андрей Герасимович Рытов:
— Тут высказали много доводов за машину. Но давайте посоветуемся с нашей партийной совестью. Конечно, обидно отказываться от готовой машины. Убыток понесем порядочный. Но вы подумайте, какой ущерб мы принесем нашей авиации, государству, если запустим в серию боевой самолет, не пригодный для современного боя.
Поднялся А.Н. Туполев. Он всецело согласился с Рытовым. Нужна новая машина. Принципиально новая».
О такой машине мечтает и Мясищев. Он мечтает о постройке реактивного самолета большой взлетной массы, обладающего околозвуковой скоростью и солидной дальностью полета. Отчетливо представляя все трудности, он верит — страна обладает возможностями создать такой самолет. Слово за смелыми конструкторами.
Свои взгляды на развитие авиации Мясищев подробно излагает в нескольких докладах на конференциях МАИ. Названия докладов красноречиво выражают их суть: «Ближайшие задачи проектирования высокоскоростных самолетов», «Сравнительное исследование особых типов самолетов», «Новые конструкции околозвуковых самолетов».
Вслед за академиком Вернадским Мясищев мог повторить: «В работе мысли есть радость, захватывающая дух сила, гармония». Однако механизм мысли покуда набирал обороты без видимой вероятности сдвинуться с места. Владимир Михайлович в общих чертах представлял — особенно необходим дальний тяжелый бомбардировщик. Машины, способной покрывать большие расстояния, достигать другие континенты, мы не имели. Не было ее и у американцев. Она была позарез нужна — так складывались международные отношения после печальной памяти речи Уинстона Черчилля в Фултоне, положившей начало «холодной войне». Речь была произнесена в присутствии президента США Трумэна, что придало ей дополнительно-зловещую окраску. Атомное оружие в руках американцев становилось средством диктата, разговора с позиции силы. Мясищев верил: такое оружие скоро будет и у нас. Вопрос в том, на чем возить бомбы огромной разрушительной силы? Чем ответить противнику на возможные происки?