Гласы их звонкие, да смех веселый всюду раздается. Научили их Добрыня с Марьей мыслями своими говор вести и образы возвеличивать. В ладу и согласии жить будут, доживая до небесной старости, когда потомков вкруг великое множество станет.
Узрела сила черная, что любо роду русскому жить на этом свете, уж больно Добрыня с Марьей, да дети их малые, в радости по всей округе голосят. Захотела сила черная праздник им испортить, и послала на них Змея невидимого, ликами страшного и норовом жестоким.
Захворали детки малые. Закручинились Добрыня с Марьюшкой. Как силу черную выгнать из дому, да деток на ноги поднять. Но пуще прежнего, сила черная резвиться, вот и Марьюшка хворью покрылася. И до Добрыни скоро доберется, не будет у него силушки Змея страшного в бездну вытворить.
Призадумался Добрыня, и решил себе меч-кладенец мыслью выковать, да огнем сердечным закалить. Вышел меч на славу, сверкает в руках Добрынишки цветами яркими, ждет свою славу возвеличивать.
Только поднимет Добрыня сей меч свой острый — во все стороны глас неслышимый от него ширится, да нечисть пугает и крошит. Но Змей невидимый только насмехается, и главами своими огонь разметывает, до Добрыни достать хочет, да меч вырвать из рук его сильных. С воем громогласным обрушил Добрыня свой меч на голову огненную, глазом невидимую, и покатилась глава в яму бездонную.
Вот и Марьюшка с ложе главу свою подняла, почувствовала легкость прежнюю. В бой ввязалась силой своей чудотворной. Ударилась оземь, и превратилась в реку студеную, заливать Змея стала, воды свои, как подол приподняла.
Пуще прежнего Змей возгорается, уже весь сам пламенем покрылся, да водица его остужает, тело горящее топит. Изловчился тут Добрыня, да и снес главу огненную гада поганого. Поднялись его дети малые, от хвори оправившись, и ударились оземь, превратились в камни небесные. Стали со звезд падать, да змея мучать, нанося ему раны смертельные.
Пуще прежнего змей извивается, от камней небесных увернуться не может. Всюду бьют они гада поганого, общей силой с Добрыней да с Марьюшкой. Изловчился Добрыня, да снес главу третью последнюю, и проткнул змея с криком и воем.
Стали люди Добрыню славить, да с ним Марью — красавицу, и деток их малых, что нечистую силу смогли победить, и народ свой от мора избавить.
А Добрыня опять на дозор свой выступил, узреть бескрайние просторы желает. С высокого своего росту далеко глядит, все видит. Птицей высоко в небо поднимается, сверху ей все видно. Небо чистое, солнце ясное. Но на душе не спокойно. Враг опять силу набирает, на землю его напасть желает.
А Марьюшка с детишками малыми радуют его, и силу дают богатырскую. В рощах волшебных новых знаний набираются. Богам своим поклоны воздают, звонкими гласами песни воспевают, живут в согласии друг с другом.
Встали дети Добрыни вместе с ним в дозор, во все стороны глядят. С отцом одним взглядом осматривают. И упала с небес звезда яркая. Осветила всю округу лучами своими жесткими. То не звезда падала, а луч небесный по земле двигается, к теремам подбирается. Не с добром к Добру пришли. Мысли черные расплескали всюду в озере, и вскипела гладь озерная, прежде кроткая. Поднималась сила черная из воды кипучей, создавая войско нечисти подболотное.
Засыхали реки, прежде бурливые. И земля покрывалась болотами, с испарениями смрадом дышащими зловонными. То Царь Иродов на трон поднимается, насылает на праведных силищу, что Добрыню повергнет в беспамятство.
Но сыны его рядом с ним, их сила игрищами выстроена, под деревьями песнями спетая. И сможет общая их сила врага лютого одолеть, и погнать с земли русовой.
А сила темная полчищами множится. Лучом своим плодимая, из болот выходящая. Один меч не повергнет силу эту. Призадумался Добрынишка думой горькою. Как ему Родину свою защитить от гадов непрошенных. Да то не гады уж были, а ликом людским, да не люди, а твари иродовы. Много их стало на земле русовой, сжигать огнем принялись терема расписные, да рощи волшебные. Одним гласом да воем их не одолеть. Нужна помощь небесная, предкова силища. Обратился Добрыня к родным богам славным, и упросил помощь их ниспослать на вражьи полчища.
Засверкали лучи по всей земле праведной, да на терема не бьют, только по полчищам. Крошит каждый луч тысячи и тьму тьмущую. Испугались ироды, и в болота свои поганые побежали. А сверкающие лучи их везде догоняют, и сжигают без огня, что пустое место от них остается. Великий гнев предков славных, что богами стали, обрушился на супостатов иродовых волной, сметающей вкруг всю нечисть — вон с земли святой.