Впрочем, судьба оказалась благосклонна к космонавтам. Двадцать восьмого июля успешно стартовал очередной фоторазведчик «Зенит-2», получивший обозначение «Космос-7», и уже 30 июля Госкомиссия приняла официальное решение запускать «Востоки» 9 и 10 августа.
На космодром в сопровождении Германа Титова отправились все пять космонавтов, проходивших подготовку по программе группового полёта. Там они примерили индивидуальные скафандры, подогнали парашюты. Затем каждый космонавт забирался в корабль и под присмотром специалистов проводил предстартовую подготовку.
Седьмого августа в конференц-зале Мон-тажно-испытательного корпуса полигона Тюра-Там (космодром Байконур) состоялось заседание Госкомиссии, на котором Сергей Королёв доложил о готовности кораблей, а Николай Каманин — о готовности космонавтов. Комиссия утвердила командиром «Востока-3» Андрияна Николаева, а «Востока-4» — Павла Поповича. Дублёрами назначили соответственно Валерия Быковского и Владимира Комарова.
Приключения на орбите
Космический корабль «Восток-3» оторвался от земли 11 августа 1962 года, в 11:30 по московскому времени и вышел на орбиту, близкую к расчётной (в перигее 183, в апогее 251 км). Через пятнадцать минут Андриян Григорьевич Николаев (позывной «Сокол») докладывал, что чувствует себя хорошо и готов к выполнению программы полёта.
В начале четвёртого витка на связь с кораблём по радиотелефону вышел Никита Сергеевич Хрущёв. Николаев заверил главу государства, что «все системы корабля работают отлично». Четвёртый виток был для медиков «контрольным», ведь именно после него у Германа Титова начались проблемы с вестибулярным аппаратом, которые и спровоцировали укачивание. Когда Николаев подтвердил, что чувствует себя по-прежнему хорошо, а вестибулярная проба (повороты головы и движения глазами по специальной схеме) не привела к тошноте или головокружению, ему разрешили проделать совершенно новый для того времени эксперимент — отстегнуться от кресла и попробовать двигаться в состоянии «свободного плавания». Позднее космонавт писал: «Наступил момент, когда по программе надо было выйти из кресла. Я отвязал ремни и поплыл к потолку. Чуть оттолкнулся пальцем от стенки кабины и, как мяч, отлетел к другой стене. Прямо как в сказке… Я стал легче пушинки! В течение часа работал в отвязанном состоянии. Перевернулся под креслом, ткнул пальцем в потолок кабины и очутился опять в кресле».
Скептики были посрамлены: космонавт легко двигался внутри кабины, вращался вокруг своей оси, не теряя ориентации и не испытывая неприятных ощущений — помогли особые тренировки вестибулярного аппарата, разработанные специалистами Государственного института авиационной и космической медицины по итогам полёта Титова.
Помимо «свободного плавания» Николаеву предстояло опробовать новое меню. Если для Гагарина и Титова готовили специальную еду, напоминавшую детское питание: мясные и мясо-овощные пюре, плавленый сыр, паштеты — всё в алюминиевых тубах, то участники группового полёта могли питаться почти как на Земле. Их меню составляли на основе личных вкусовых предпочтений, оно включало не только паштеты и пюре, но и натуральные продукты: свежий хлеб, котлеты, жареное мясо, куриное филе, язык говяжий, сэндвичи с икрой, пирожки с килькой, спинки воблы, апельсины, яблоки и лимоны. Чтобы крошки не разлетались по кабине корабля, продукты приготавливали порциями «на один укус». Андриян Николаев впоследствии не скупился на похвалы кулинарам.
Однако «гвоздь» программы был впереди. Двенадцатого августа в 11:02 по московскому времени оторвался от земли «Восток-4» с Павлом Романовичем Поповичем (позывной «Беркут»). Наземные службы сработали на «отлично» — когда корабль вышел на орбиту, Попович и Николаев сразу увидели друг друга: их разделяли каких-то 6,5 км. Волнение было столь велико, что, нарушив инструкцию, Попович крикнул в переговорное устройство: «Привет, Андрей! Я тебя вижу! Ты справа от меня летишь, как маленькая Луна». — «Ты чего, Беркут? - удивился Николаев. - Нас же ругать будут». — «Да брось ты! - весело отозвался Попович.
— Пускай попробуют добраться до нас, чтоб ругать…»
Тем не менее высота орбиты «Востока-4» немного отличалась (180 км в перигее, 254 в апогее), поэтому виток за витком корабли расходились, и к концу группового полёта потеряли друг друга из виду — расстояние в тот момент составляло 2850 км.