— Спасибо, мистер Лукас. Рад. Рад получить от вас такую оценку.
— Как насчет того, чтобы спуститься в бар и выпить с нами в честь события? Эй Харрисон? Ну, как вы?
— Хотелось бы, — казал неуверенно мистер Гаррисон. Занят. Множество дел, прибывает другой класс, следующие сорок девушек, так что скучать не приходится. Как-нибудь в другой раз.
— Конечно, — сказал Люк. — Хорошо, Харрисон, увидимся с вами.
Мистер Гаррисон отвел меня в сторону. Его голос перестал дрожать; он у него охрип. Он сказал:
— Кэрол, как давно это продолжается, Лукас — Джурдженс?
— В чем дело, мистер Гаррисон? — удивилась я. — Я думала, вы знали об этом. Мистер Лукас влюбился в нее в ту минуту, как ее увидел, в первый день, когда она приехала сюда.
— Милостивый Боже, вы понимаете, кто этот парень? — воскликнул он.
— Я знаю, что он очень милый и благородный человек, — ответила я.
— Приятный, благородный, ну и ну! Этот парень — миллионер. Скот. Миллионер. Я вам говорю.
Я ответила:
— Вы утверждаете, что он приятный, и благородный и также богатый?
Он сказал:
— Мультимиллионер. Разве вы не видели кольцо, которое у нее на руке? Огромный камень, как утиное яйцо. Для меня лучше сейчас же оповестить об этом общество. Боже, кто мог предположить, что они вот так вдруг поженятся? — Он повернулся, чтобы уйти, но затем обернулся ко мне с вытаращенными глазами. — Подумать только — Мэри Рут Джурдженс! — сказал он, и я ответила:
— Что, это не могло произойти с милой девочкой, так?
Он на мгновение задумался над этим и произнес:
— Вы знаете, по-моему, вы правы. — Он поспешно удалился, и незамедлительно, стоило ему исчезнуть, его место занял Рой.
— Кэрол, — позвал он.
Мое сердце готово было разорваться. Я не могла встретиться с его глазами.
— Мне хотелось бы знать, — сказал он. — Решено ли, где ты будешь жить?
— Мэри Рут Джурдженс обо всем договорилась.
— Ты сняла квартиру вместе с ней?
— Да, сэр.
— Мне это нравится. Она милая девушка. Когда ты приступишь к работе?
— Утром в понедельник, сэр.
— Ты не хотела бы поужинать со мной сегодня?
— Нет, сэр. Извините меня.
— Мгновение он подождал.
— Может быть, я смогу увидеть тебя во время уик-энда?
— Нет, сэр. Извините меня.
— Кэрол!
Я все еще не могла смотреть на него. Он повернулся и пошел прочь.
Люк настоял на том, чтобы мы с ним пошли на ленч. Нам не хотелось идти в наших униформах, они были слишком новыми, и мне казалось, что мы в них слишком бросаемся в глаза. Когда мы переодевались в номере, Джурди сказала:
— Кэрол, думаю, Люк что-то замышляет.
Я спросила:
— Что, например?
Она ответила:
— Я не могу сказать с уверенностью. Но я точно хорошо знаю этого старого сукина сына, и могу сказать, когда он собирается что-то предпринять. Может, он нашел квартиру.
Я сказала:
— Боже, это было бы прекрасно.
Она заметила:
— Но это, только мое предположение. Всякий раз, когда у него появляется этакий невинный взгляд, я почти уверена, что он замышляет какую-то шутку. Ты теперь относишься к нему лучше?
— Да, Джурди.
Она сказала:
— Это хорошо. Я видела, ты разговаривала с доктором Дьюером. Что-нибудь новое в этом направлении?
Я ответила:
— Нет.
Она хмыкнула.
Люк ждал нас в вестибюле. Он расцвел, увидев нас, и сказал:
— Должен быть честным с вами, девушки. Самая прелестная пара женщин в Майами-Бич. Я горжусь знакомством с вами. Как насчет дайкири в маленьком «Сувенир-баре», прежде чем мы отправимся в путь?
— Мы куда-то поедем? — подозрительно спросила Джурди.
— Вот что я думаю, Мэри Рут. Я сыт по горло изделиями этой вычурной французской кухни, которые предлагают здесь. Я прикинул, что мы можем поискать в округе и найти какое-либо маленькое местечко, где они готовят подходящую еду. У меня возникли проблемы с желудком.
— Если мы куда-нибудь едем, — сказала Джурди давай поедем: Я не хочу пить. А ты, Кэрол?
— То же самое.
— О'кей, Мэри Рут, — сказал Люк. — На улице ждет машина.
Я понимала, что имела в виду Джурди. Он был невероятно мягким и тихим. Это была шутка, и при этом волнующая, ибо я не могла догадаться, что скрывается за этими невинными глазами и очками в золотой оправе. Этот старый хрыч был полон жизни, вне всякого сомнения и, вся эта жизнь была полностью в распоряжении Джурди.
У него был большой серый «кадиллак», припаркованный почти на том месте, где в прошлый уик-энд Рой припарковал свой «МГ», и когда мы приблизились, я почувствовала себя бездыханной и слегка злой — я надеялась на Бога, что Люк не сыграет со мной какой-нибудь шутки. Он не сделал этого. Роя Дьюера поблизости не оказалась. Но как только Люк распахнул для нас дверцу машины, он сказал:
— О Господи, я чуть не забыл. Идите сюда, девушки, посмотрите на это.
— Рядом с «кадиллаком» был припаркован совершенно новый «корвет», серо-голубой и серебристый, самая прекрасная вещь, которую я когда-либо видела. Джурди спросила тихим зловещим голосом:
— Что это такое?
Он скромно ответил ей:
— Это для тебя, Мэри Рут.
— Для меня! — закричала она. — Для меня! Что ты имеешь в виду, говоря, что это для меня?. Я тебя просила об этом? В чем смысл всего этого, Люк Лукас, что я, по-твоему, собираюсь делать?
Он ответил:
— Мэри Рут, ты сегодня получила диплом, не так ли?
— Ну и что?
— Мэри Рут, я за всю мою жизнь никогда не имел возможности купить подарок в связи с окончанием учебы для того, кого любил. Ты — первая.
Она начала плакать. Боже! Что за компанию мы собой представляем! Фонтаны Майами-Бич. Она сказала:
— Ты большой старый дурак. Если бы я не любила тебя, я тебя бы избила.
— Ну, ну, Мэри Рут.
— Что мне делать с машиной? — спросила она плача. — Я не умею править.
— Мэри Рут, душечка, это можно быстро уладить. Самая простая вещь в мире — учиться, конечно. А когда ты будешь жить в Канзасе, ведь тебе ежедневно потребуется автомобиль. Ведь там совсем не город, Мэри Рут.
Она пожаловалась мне, продолжая рыдать:
— Я сказала тебе, что он замыслил что-то, не так ли?
— Ты оказалась права.
— Ты умеешь править?
— Разумеется.
— Ты научишь меня?
— Конечно.
— 'А ну-ка, наклонись, большой парень, — сказала она Люку. Он наклонился, и она его поцеловала в щеку. — Черт бы тебя побрал, клянусь, я убью тебя, если ты и впредь будешь так себя вести.
Он выпрямился, весь сияющий. Затем он сказал:
— Кэрол, душечка.
— Да, Люк?
— Ты не побьешь такого бедного старого мужика как я, не так ли?
Я рассмеялась, глядя на него.
— Конечно, нет!
— Тогда о'кей, — сказал он, — Я думаю, можно без опаски вручить тебе это. Просто маленький сувенир от Мэри Рут и меня в этот памятный день.
— Нет! — завопила я. Это были золотые ручные часы «Омега» с золотым браслетом.
Тогда я заревела прямо здесь, перед отелем «Шалеруа»; а потом я надела часы, и мы осмотрели «корвет» снизу доверху, и Джурди все еще плакала, и наконец мы отправились на завтрак в ресторан. Они шли, прижавшись друг к другу, Джурди и Люк. Любой мог заметить, что он был без ума от нее, а она уж точно не могла в нем ошибиться. С другой стороны, она была достаточно строга с ним, как и с другими, включая и меня. Она была очень строга, к примеру, когда он хотел заказать себе четвертый бурбон. Она сказала:
— Теперь, Люк Лукас, послушай меня. Я не знаю, что ты делаешь, когда собираешься где-нибудь со своими приятелями. Но ты не собираешься надраться, когда с Кэрол и со мной, понятно? Когда ты с нами, должен оставаться, джентльменом и вести себя как джентльмен.
Он поскреб подбородок и проговорил:
— Да, Мэри Рут, ты, душечка, попала в точку, и должен признать, что ты права. Да, по-моему, ты права на все сто процентов, — Он не был в этом убежден, но он постарался действовать так, как будто убежден. Впрочем, время от времени, когда она переставала быть Дракулой, становилась веселой, беспечной и много смеялась; а Люк едва не вываливался из кресла, устремляясь всем своим существом к ней. Это была любовная история столетия.