Рейнор чуть высунулся из открытого окна кабины и окинул взглядом знакомый пейзаж. Покатые холмы сельхозугодий были выжжены засухой, что продолжалась уже больше месяца. При этом самая горячая пора была еще впереди. А затем, после короткого «бабьего лета», словно молот ударит зима. Все кругом покроет толстый слой снега.
«Ее дыхание то обжигает, то превращает в сосульку, – любил приговаривать отец Рейнора, – с какого бока ни глянь, Шайло та еще сучка».
Непоседливому парню восемнадцати лет от роду было непросто привыкнуть к выматывающей тягомотине заторов. Первые полтора месяца после введения системы талонов на выдачу веспена дались Джиму с трудом, но он не жаловался. Его родителям и без того хватало забот.
Непрекращающаяся Война Гильдий вытягивала из родной планеты все ресурсы. По словам отца Рейнора, из большинства других планет тоже. В результате фермерам – таким, как родителям Джима – пришлось столкнуться с нормированием топлива, городским жителям – с нехваткой продовольствия, а с повышением налогов приходилось справляться и тем и другим. Но гражданские покорно сносили все тяготы, зная, что их лишения – это залог безопасности от нападок Кел-Морийского Синдиката.
Смартфон Рейнора на приборной панели подал сигнал, и на его экране появилось лицо Тома Омера. Парень сидел за рулем отцовского грузовика-платформы в трех машинах позади Джима.
– Зацени, – произнес Омер. Изображение друга исчезло, а над пассажирским сиденьем в кабине у Джима появилась голограмма. Она состояла из плавающих кусочков – по меньшей мере сотни – которые в собранном виде представляли собой трехмерное изображение. Том где-то достал его, разделил на части в смартфоне, перемешал и отправил приятелю.
– Время пошло, – сказал Омер. – Вперед!
Кусочки мозаики были маленькими, самые крупные – не больше пары сантиметров в длину, и совершенно разных форм и размеров. Но Рейнор быстро приметил сочетающиеся по цвету части, аккуратно выбрал их, и совместил друг с другом быстрыми движениями указательного пальца. Пару раз он ошибся, но быстро поправил мозаику, и вскоре перед ним начало проявляться изображение Анны Харпер в форме чирлидера.
– Неплохо, – с одобрением произнес Джим.
– Скажешь тоже, неплохо. Моя будущая жена, между прочим, – отозвался Омер. – Жаль, конечно, что она и знать обо мне не знает.
– Ей-богу, ты ничего не теряешь! Эта Анна сто пудов не больше чем пустышка.
– Пустышка? – воскликнул Омер. – Знаешь Джим, вот только ты мог такое ляпнуть. Ладно, твое время – четыре… не, шесть минут. Неплохо для какого-то водилы... Чем меня удивишь?
Рейнор покопался в памяти смартфона и усмехнулся – он нашел фото Омера в костюме клоуна, сделанное еще в шестом классе.
– Такая красотка, ты мигом свою Анну забудешь, – улыбаясь, сказал он. Затем пропустил изображение через приложение для нарезки на фрагменты и отправил Тому. – Даю тебе полчаса. И тебе пригодится каждая секунда.
Омер взялся за дело. В кабине повисла тишина.
Джим вновь уставился на дорогу, но мыслями витал где-то далеко. Надвигались выпускные экзамены, и он все чаще и чаще размышлял о будущем. Всю жизнь он провел на ферме, и пусть даже им принадлежала не самая лучшая земля, однажды она достанется ему – если только родителям не придется продать ее, чтобы заплатить непомерно высокие налоги.
Джим подумал, что если он не пожалеет сил и поможет семье выкарабкаться из этой ямы, а Конфедерация победит в войне, то все наладится… Тогда он сможет сосредоточиться на собственных интересах! Там уж видно будет, каких именно. Только вот дефицит горючего не способствовал осуществлению столь радужных планов: урожай зависел от машин, а они в свою очередь – от топлива, которого семья Рейнора получала так мало, что о прибыли можно вообще забыть. Так что перспективы на будущее были неутешительными.
Тишина взорвалась глухим кашлем сотен грузовиков. Рейнор вернулся из грез в настоящее. Джим повернул ключ, завел двигатель, воткнул передачу. Грузовик проехал метров тридцать, затем вновь последовала вынужденная остановка. Рейнор выключил зажигание, чтобы не тратить топливо понапрасну. Снова потянулось томительное ожидание.