— Интересно, а можно взобраться еще выше? — задумчиво протянул Джолант. Шестипалая поняла, что не только у неё имеется неугомонность в одном месте. Она улыбнулась в воротник.
Боги, какой же он все-таки ребенок.
— Башня астрономии прекрасно сохранилась, помнишь?
Джо кинул взгляд на Брока. Потоптался какое-то время, задумчиво покусал нижнюю губу и едва заметно кивнул ей.
(Чонса подумала, что этот кивок немного похож на тот, которым обменялись Лидия и Лукас — словно движение головой — нож, что делит одну общую тайну на двоих, но эта мысль быстрая и не успевает отпечататься в разуме, только дарит тревожное чувство, которое Чонса путает с радостью от происходящего)
— Пошли, — он не отпустил её локоть, ступая в сторону башни.
Её улыбка выглядела точно такой же, что у девчонки перед ними, которую увел в танец молодой человек.
Они быстро взбежали по каменным ступеням. Первые несколько пролетов не было ни парапета, ни какой-либо опоры, кроме скользкой гладкой стены колонны. Белая лестница в темноте инфернально светилась. Она ведет в небо, очарованно подумала Чонса. Здесь почти не было огня, только отблески того, что на площади, потому она шла впереди, чуткая и внимательная, и выбирала, куда поставить ногу, чтобы не упасть. Нырнула в первый же проход и Джо потерял её из виду, настолько было темно. Ступеньки заледенели. Чонса в обнимку с ключником чуть не слетела вниз, как со снежной горки, но все же они поднялись на стену с узким переходом к самой астрономической башне.
Чонса уперла руки в бока и перевела дух.
— Разве это не удивительно? — Джо запрокинул лицо, желтый капюшон спал с его головы, — Йорф был построен, когда небо только закрыли на ключи. И вот мы здесь.
Чонса всегда сомневалась, что звезды возникли именно так, но не стала перечить. Не портить же редкие моменты благодушия, тишины, какого-то спокойствия в обычно лишенной подобных радостей жизни? На высоте можно было притвориться, что это другой мир, где Чонса и Джо могли бы быть друзьями, исследователями старины или философами.
Проход к башне был очень узким, вдвоем не развернуться. Cтена под их ногами имела скорее декоративное значение, чем охранное, но с высоты были заметны остатки более крупных сооружений, которые сползали вниз, с обрыва. Грудой камней, наклоненных стволов сосен и вывернутых корней они исчезали во тьме, где на дне ущелья бурлила Танная.
— Ого. Теперь понятно, почему никто не отстраивал Йорф. — увела тему девушка, — Ну, до сих пор.
— Не скажи. Выгодное положение. Вон, посмотри. Река служит природной границей, а отсюда проглядывается весь берег. Никто не подойдет к Йорфу незамеченным. Девять Холмов в той стороне?
Джо думал как стратег и воин. Пока Чонса видела красоты зимней природы, он видел преимущества в неизбежном сражении. Это раздражало. Что этот юнец знал о войне? В носу у неё зачесался запах жареной крови, воспоминание пятилетней давности. Чонса резко развернулась и зашагала по краю стены к башне, словно циркачка. Джо двинулся следом.
— Даррийцы считают, что Танная — злая река. Она разъедает камень и горную породу, заполняет шахты и уносит жизни десятков. Полагаться на неё всё равно, что рассчитывать на благоразумие стихии.
— Ага, — хмыкнул он, — А еще они надевают козлиные шкуры и думают, что река течет из тела убитого в горах великана. Он такой огромный, что его кровь все никак не вытечет. Страшные сказки.
— Спроси у каторжников, — дернула плечами Чонса. Холодный воздух кусал её кожу даже под одеждой, лица она уже почти не чувствовала, — Те расскажут про все ужасы подводных течений.
— А ты с ними общалась?
— Пару раз. Брока и Жанну просили как-то проводить в лагерь рабочих. Те слышали странное, подумали, что это шалости малефиков. Оказалось, что работников отравлял газ, а не наш великий и ужасный разум.
— Жанна. Первый раз её вспоминаешь. Твой предыдущий ключник? Что с ней стало?
— Она теперь не боец — прострелила себе колени, — протянула Чонса, — То есть, нашла мужа и родила. Мир ей.
Джо тихо засмеялся, оценив плохую шутку.
Они чудом снова не упали на последних метрах, где кладка была совсем рыхлой, они добрались до башни и какое-то время еще карабкались вверх. Вокруг было пусто, холодно и темно. Если тут и висели раньше какие-то гобелены, если стояла мебель, то местные уже давно все обнесли. На балках под самой крышей курлыкали худые голуби. Единственная комната наверху была круглой, выход на балкон оказался прикрыт потертыми каменными дверями. Они были украшены искусной резьбой: люди в профиль, в шлемах с плюмажами, невиданные звери и птицы, все они словно пытались вырваться из камня и ожить. Чтобы открыть двери, Джо и Чонсе пришлось навалиться всем весом, сдвигая нетронутый снег за створками. Но оно того стоило.