Важное значение для настоящего исследования имеет принцип интертекстуальности: образы небесных книг Апокалипсиса исследуются на фоне предшествующих и современных автору культурно-религиозных традиций – иудейской (библейской и межзаветной), древней ближневосточной, античной. Автор исходит из предпосылки, что изображение небесных книг в Апокалипсисе находится в преемственной связи с иудейской традицией и «аккумулирует» предшествующее. В связи с этим исследование образов небесных книг в Апокалипсисе осуществляется с опорой на анализ ветхозаветных книг и памятников межзаветной литературы, сходных с Апокалипсисом по жанру. При этом для автора настоящей работы определяющее значение имеют образы небесных книг ветхозаветной традиции как оказавшей наиболее существенное влияние на образность Апокалипсиса.
Наиважнейшую роль в исследовании играет тот факт, что образы небесных книг Апокалипсиса, появляясь в христианском литературном памятнике, получают соответствующее смысловое развитие. Базисом для настоящего исследования является принадлежность Откровения Иоанна Богослова к христианскому новозаветному корпусу – различные толкования образов книг оцениваются в зависимости от того, насколько присущие им богословские идеи соответствуют содержанию новозаветного библейского откровения. Данный подход сообщает всему исследованию богословский характер.
Каждое предложенное толкование образов книг всегда анализируется в том отношении, насколько гармонично оно вписывается в общий контекст повествования Апокалипсиса, его образный ряд и идейное содержание. Для вынесения взвешенных суждений немаловажным также является рассмотрение текста Апокалипсиса в рамках историко-культурного контекста конца I в. по Р. X. Поскольку Апокалипсис по своей форме является посланием, обращенным к семи малоазийским церквам, при его интерпретации необходимо учитывать предполагаемое восприятие его текста адресатами и первыми читателями.
Глава I
Образы небесных книг в предшествующих апокалипсису традициях
1. Образы небесных книг в древней ближневосточной традиции
1.1. Значение письменности
В конце 4-го тыс. до Р. X. шумеры создали первую в истории человечества систему письменности, которая сыграла важнейшую роль в формировании всей вавилоно-ассирийской культуры с ее высоким уровнем развития науки, литературы и искусства[41]. И в государственной, и в общественной жизни искусство письма высоко ценилось – оно было незаменимо в административной, торговой и хозяйственной деятельности[42]. Профессия писца пользовалась уважением в обществе; особое почтение к этому искусству выразилось в широком почитании бога – покровителя письменности. Считалось, что письменность имеет божественное происхождение.
Действительно, можно сказать, что письменный текст обладает «божественной» силой в том смысле, что он точно зафиксирован и долговечен, и при отсутствии непосредственного автора может продолжать свидетельствовать о его словах. Для жителей древней Месопотамии запись на глиняных табличках была средством сохранения информации на века. Тем более, в отличие от устной речи, письменность позволяла сохранить текст в первоначальной точной словесной форме. Таким образом, написанное на табличках могло в определенной мере восприниматься как однажды установленное и неизменяемое, навеки определенное и истинное.
Покровителем письменности считался бог Набу – «писец Эсагилы», сын Мардука; его почитание достигло наивысшей точки в нововавилонской (халдейской) империи[43]. Такое возвышение также связано с тем, что в тот исторический период роль письменности становилась все более важной в управлении делами обширного государства.
Согласно древневосточным религиозным представлениям, земные установления имели параллель с небесными; земному царю соответствовало высшее небесное божество[44]. Важная роль письменности в жизни государства и общества определила особое присутствие письменности в божественном мире. «Тысячелетний опыт шумерской бюрократии, подвергнувшей учету все феномены социальной жизни», привел к тому, что люди «обожествили глиняную табличку, видя в ней и нанесенной на нее информации источник сверхъестественной силы, являющийся наравне с другими полноценным атрибутом государственности»[45]. Особенно ярко сверхъестественная сила письменного текста была отражена в образе Таблиц судеб[46] – небесной книги, пребывающей у богов и, согласно нашей классификации, представляющей собой типичный пример небесной книги судеб.
41
Египетская письменность по своей древности лишь немного уступает шумерской; возникновение письменности в этих культурах может быть датировано соответственно 3300 и 3200 гг. до Р. X. (см.:
43
Об этом свидетельствует также и то, что имена вавилонских правителей – Набопаласар (Набу-апла-уцур), Навуходоносор (Набу-кудурри-уцур) и Набонид (Набу-наид) – содержат имя бога Набу как знак особого его почитания. См. также:
44
См.:
45
46
Образ Таблиц судеб тесно связан с шумерским понятием «МЕ» (либо также «мэ») – божественных сил, потенций мира, идеальных форм вещей (см.: