Мия с сыном повернулись к нему. На этот раз взгляд Энта не отскочил, а протянутая рука приняла в себя маленькую ладонь.
И ничего страшного. Просто рука ребенка – теплая, почти невесомая, беззащитная.
Просто. Рука. Ребенка.
Он сжал ее крепче.
– Мама не права. – Энт помедлил и твердо завершил: – Папа.
Часть вторая
Идеалистка
Глава 1
Ее не заметили. Ночью мало кто смотрит в небо. Затянутое облаками, оно казалось потолком, что навис над макушкой и давит, давит, давит… Раскинувшаяся от горизонта до горизонта свинцовая тьма делала мир маленьким и неуютным, необозримый простор сузился до размеров площадки с ограждением из бетонных плит. Черноту накрывшего гору мрака прорывало только зарево костров за стеной, а тишину нарушали гомон из хижин поселка внизу и периодическая перекличка часовых. От промозглой прохлады Нора вздрогнула, вновь захотелось двигаться, чтобы превратить ненастье из врага в милого друга. Небо – такое знакомое и родное, было рядом, но отныне все станет по-другому. Решение принято.
Небо. Бездонное, могучее, зовущее. Ласковое, как мать, и строгое, как отец. Иногда брюзжащее, как вредный дед, нетерпеливое, как Лек, и сильное, как старший брат, которого у Норы никогда не было.
– Прощай, – сказала она в пустоту, застегнула рюкзак и протяжно выдохнула.
Долгий путь окончен. Она у цели.
В небе много опасностей, но на земле – больше. Нора осмотрелась. Обидно, если все рухнет сейчас, когда до Небес рукой подать. Нет, «обидно» – не то слово. Точнее будет – непоправимо.
Из-за окружавшей площадку стены поднимался подсвеченный яркими всполохами дым, оттуда несло гарью, доносился треск дров, и высоко в воздух взмывали веселые искры. Дорога, Ворота и внешние подходы охранялись отлично, но только от пришельцев извне. На деревянных вышках день и ночь дежурили наблюдатели, сквозь амбразуры внешней стены стрелки держали на прицеле освобожденную от камней и кустов голую землю, где не спрятаться даже в ночи. Между стенами – возведенной из камня и обломков зданий внешней и установленной в прежние времена стальной внутренней, которую называли Границей миров – дымили домашними очагами дома племени стражей. Жизнь каждого члена племени, мужчины и женщины, старика и ребенка, подчинялась единственному требованию: охранять Границу миров. Но никому не приходило в голову, что запертые на ночь ворота и многочисленная охрана – вовсе не проблема для того, кто умеет больше.
Вдох полной грудью, прощальный взгляд вокруг – и Нора обернулась к центру площадки. Вот она, цель долгого и страшного путешествия. Если попросят, Нора расскажет, как чудом избегла плена, как уклонялась от стрел и металась в бреду после огнестрельных ран. Хотелось забыть, вычеркнуть из памяти. Впереди – другая судьба, невероятные возможности и, Нора надеялась, новые друзья. Теперь она сможет перевернуть жизнь людей и привести заплутавшую в тупиках цивилизацию к счастью. Все зависит от нее и от тех, кто ее увидит. И от слов, которые она подберет. И от желания Небесных людей все изменить.
Такое желание у них должно быть. Если нет, она попросит сделать ее такой, как все. Это тоже выход. Быть как все – главное требование окружающих, необходимое условие выживания.
О Колеснице-в-Небеса говорили многие, но мало кто видел – увидевшие уезжали на ней, а не верившие считали ее выдумкой, наживкой для простачков, чтобы несли свое богатство неизвестному племени, где их, надо полагать, просто сжирали. Слухи оказались именно слухами, теперь Колесницу можно было потрогать – вот она, абсолютно реальная, похожая на вертикально поставленный контейнер, гость из другого мира. Три иллюминатора глядело в разные стороны, внизу скругленное дно опиралось на основание из бетона, потрескавшегося за годы. Сверху поблескивала нить из металла – она, словно луч, указывала на звезды, туда, где другие люди живут по другим законам. В мир надежды.
Собравшись с духом, Нора протянула руку к стальной поверхности. Стук в стенку отдался гулом внутри. Долго ничего не происходило. Эти минуты показались бесконечностью. После стольких лет ожидания и подготовки, после отчаянья и надежды, после слез и потерь…
Через невыносимо долгое время в иллюминаторе мелькнул силуэт и сразу пропал. Человек боялся – может быть, выстрела, или самой ситуации, когда его застали врасплох среди ночи.
– Отойди, чтобы я тебя видел, – раздалось изнутри.
Слова гудели в стальной коробке, будто завывал ветер, и доносился не столько сам голос, сколько вибрации. Человек боялся открыть. Нора понимала его. Как ни всесилен и уважаем посредник между людьми земными и небесными, а желающих занять его место предостаточно. С другой стороны, будь управление Колесницей простым делом, Извозчика давно сместило бы племя, которое охраняло посадочную площадку. Этого не произошло, значит, без особых знаний и умений не обойтись. Но защита от наглых недоумков, что в алчном кураже верят в своей исключительность, быть обязана – вот Извозчик и осторожничает. На его месте Нора даже не разговаривала бы с посетителем вроде себя, а подождала бы, пока утро и открывшиеся ворота не прояснят ситуацию. Но она пришла ночью – по-другому не могла. Ждать утра – равно ждать палача и приговора, стражи границы отплатят ей за нарушение правил, и вердикт известен заранее – вариации лишь в степени жестокости при казни, которую ей подберут.