Купцов окинул Званцева пристальным взглядом. Страха в глазах его он не нашел. Всякие люди стояли перед ним. Одни тряслись, зная, что их ждет, другие ненавидяще глядели на него исподлобья, готовые вцепиться в глотку. А этот смотрел куда-то в сторону, словно чувствовал собственную невиновность.
Что ж, и не таких ломали. Хотя сначала лучше с ним по-доброму.
– Садись, лейтенант. В ногах правды нет. – Купцов указал Званцеву на скамью и обратился к своему помощнику, который сидел и заполнял шапку протокола: – Пойди, Сафин, погуляй. – Когда тот вышел, Купцов негромко произнес: – Вот что, Званцев. Времени у меня в обрез, поэтому давай договоримся прямо сейчас.
– О чем?
– Молчи, слушай меня. – Купцов вытащил новую папиросу, закурил и продолжил: – Я понимаю все случившееся с тобой следующим образом. Ты входил в лагерный подпольный комитет. Так?
– Так.
– Комитет возглавлял майор Петриченко. Ты знал такого?
– Не только знал. Мы вместе готовили побег.
– Хорошо, пойдем дальше. Побег вы готовили, но тебя раскрыли, пытали. Ты не выдержал и…
– Вы хотите сказать, что я выдал?
Купцов глубоко затянулся, выпустил струю дыма прямо в глаза Званцеву и заявил:
– А ты парень догадливый.
Теперь уже Званцев глядел на офицера Смерш в упор.
– Хотите сделать из меня предателя?
– Подожди, не кипятись. Молчи и слушай меня. Ты напишешь покаянную, где изложишь все, что я тебе скажу. А затем… Ты офицер, летчик, участвовал в боях. Поэтому направим мы тебя не в трибунал, а в фильтрационный лагерь. Получишь ты пятерик и легко отделаешься. А если нет, то трибунал, но с другой формулировкой: «Добровольная служба у врага с отягчающими обстоятельствами». На юридическом языке это означает: статья пятьдесят восьмая, измена Родине. Понимаешь, чем тебе это грозит?
Званцев почувствовал, что в нем закипает злость.
– Это я-то предатель? Ишь ты, какой красивый! – Он, сам того не замечая, перешел на «ты». – Да меня за три дня до намечавшегося восстания отправили в другой лагерь!
– Ну и что? Выдал и отчалил, чтобы свои не придушили. – На лице контрразведчика появилась ехидная улыбка.
Званцев поднялся со стула.
– Вот что, товарищ капитан…
– Я тебе не товарищ. Для тебя я гражданин капитан.
– Так знай, гражданин капитан, что меня несколько раз могли убить. Я рисковал жизнью не только ради спасения собственной шкуры, а в первую очередь для того, чтобы донести до командования сведения о новейшем немецком самолете. Тебя, похоже, это не интересует.
Теперь уже поднялся Купцов, погасил папиросу и проговорил:
– Я представитель контрразведки Смерш, и меня интересует любая информация, даже если она похожа на сказку. Что за самолет? Откуда взялся?
– Новейший реактивный самолет. Я уже говорил об этом.
– Какой такой реактивный?
– Как вам объяснить? Это тот, который без винта. Он развивает гораздо большую скорость, чем обычный.
Теперь Купцов смотрел на Званцева уже с презрением. Капитан не любил, когда кто-то знал больше, чем он.
– Что ты несешь, прихвостень фашистский? То ему кто-то в плену заправил советский истребитель и помог долететь. То он обнаружил у немцев самолет без винта. Ха! Без винта самолет?! Да ты что, меня за идиота держишь?
– Выходит так, – почти шепотом произнес Званцев, но все-таки не настолько тихо, чтобы не услышал Купцов.
Тот изрядно разъярился и подошел вплотную к Званцеву. В такой манере с ним еще никто не разговаривал.
Удар был нанесен с размаху. Грузный Купцов так вот сбивал с ног любого мужика. Но Званцев устоял, лишь слегка попятился назад, вытер кровь с разбитой губы.
– Мордобитием занимаешься! – Званцев тяжело дышал. – Летную форму нацепил, а в кабину самолета, наверное, ни разу в жизни не садился.
Это было правдой. Работники контрразведки Смерш всегда облачались в форму того подразделения, при котором состояли.
Это напоминание вконец завело капитана. Он сжал кулаки, с остервенением набросился на Званцева, но тут же получил правый прямой в челюсть и упал на пол. Игорь Званцев был когда-то чемпионом Москвы и до сих пор не утратил боксерских навыков.
– Ко мне! Скорее! – заорал, поднимаясь, Купцов.
Тотчас в комнату влетели двое молодцев во главе с лейтенантом Сафиным, несколько минут назад писавшим протокол. Званцев не сопротивлялся. Его быстро повалили на пол. Первые удары и пинки он ощущал, но вскоре потерял сознание.