коленки, плеск воды в ванной, грохот ссыпаемых в коробки игрушек. Разговоры
настолько же нескончаемы, насколько и предсказуемы.
— Можно мне еще пирога?
— А Дженна взяла мою куклу!
14
— Можно мне подержать малыша?
— Дорогая, где у нас соска?
— Есть там на сушилке чистые платья?
— Девочки, вам пора баиньки.
— А еще одну песенку?
И наконец, вечерний ураган стихает, воцаряются мир и покой. Мама смотрит на
папу. Дневной ущерб выявлен, восстановительные работы закончены. Мама
засыпает, а папа садится в опустевшей детской за свой компьютер.
За ним-то я сейчас и сижу. Атмосферу безмятежности дополняют постукивание
клавиш, аромат кофе, гудение посудомоечной машины. Полчаса назад здесь была
игровая комната, а сейчас это мой кабинет. И этот кабинет может — ну, а вдруг —
превратиться в святилище. То, что произойдет в ближайшие минуты, может
коснуться того, что свято.
Спокойствие замедлит мой пульс, тишина обострит слух, и начнется нечто
священное. Послышится звук — это шаги ног в сандалиях, пронзенная рука
безмолвно меня поманит, и я пойду на зов.
Хотелось бы мне сказать, что это бывает каждую ночь — увы, нет. Иногда Он
спрашивает, а я не слышу. Иногда Он зовет, а я не иду. Но в иные ночи я слышу Его
вдохновенный шепот: «Придите ко Мне, все труждающиеся и обремененные...»2, и
прихожу. Забыв о неоплаченных счетах, делах и сроках, я по узкой тропе взбираюсь
на гору вслед за Ним.
Вы там бывали. Поднимались от сыпучих песков долины к гранитной твердости
Его скалы. Вы поворачивались спиной к мирскому шуму и вслушивались в Его зов.
Уйдя от людской суеты, вы следовали за Наставником, ведущим вас по вьющейся
тропе к вершине.
Его вершина. Чистый воздух. Ясная панорама. Свежий ветер. Шум ярмарки
остался внизу, а здесь — вид с высоты.
Ваш Наставник ласково предлагает вам сесть на камень под деревьями и
смотреть вместе с Ним на древние горы, которые никогда не поколеблются. «Все, что
необходимо, по-прежнему незыблемо, — доверительно говорит Он. — Просто
помни:
завтра ты не придешь туда, где бы Я уже не побывал;
истина все равно восторжествует;
смерть все равно будет повержена;
победа — твоя;
и радость в одном решительном шаге от тебя — сделай его».
Священная вершина. Место постоянства в меняющемся мире.
Задумайтесь об окружающих вас людях. Можете назвать кого-то, кто побывал на
Иго вершине? О, житейские проблемы у них точно такие же. И встречающиеся на их
пути трудности ничуть не меньше. Но есть и постоянная ясность, их осеняющая.
Уверенность в том, что в нашей жизни далеко не главным оказывается это наше
вечное сведение концов с концами и пересадки с самолета на самолет.
Безмятежность смягчает уголки их губ. Заразительное веселье светится в их глазах.
15
А в их сердцах властвует непоколебимая убежденность, что жизнь в долине
можно выдержать, и даже с радостью, коль скоро лишь один решительный шаг
отделяет тебя от вершины.
Недавно я читал о человеке, который дышал воздухом этой вершины. Его подъем
на нее начался довольно рано и придавал ему сил до конца жизни. За несколько дней
до его смерти к нему в больницу пришел священник. Войдя в палату, священник
увидел пустой стул рядом с кроватью. Священник спросил больного, приходит ли к
нему кто-нибудь. Старик улыбнулся:
— Я усаживаю сюда Иисуса, и мы с Ним разговариваем.
Священник был озадачен, и больной пояснил:
— Много лет назад один человек сказал мне, что молиться так же просто, как
говорить с хорошим другом. И вот я каждый день придвигаю стул поближе, приглашаю Иисуса сесть, и мы беседуем.
Через несколько дней дочь этого человека пришла в церковь, чтобы сообщить
священнику, что ее отец только что скончался.
— Он выглядел таким умиротворенным, — рассказала она, — и я на пару часов
оставила его одного. Вернувшись в палату, я увидела, что он мертв. Однако я
заметила странную вещь: он лежал головой не на подушке, а на стуле, стоявшем
рядом с кроватью3.
Примем урок от этого человека со стулом возле кровати. Вспомним об
учительнице музыки и паузах. Поднимемся вместе с Царем на горную вершину. Она в
девственной чистоте, она безлюдна, она — вершина мира. Непреходящая радость
начинается с глубокого вдоха там, на ее высоте, прежде чем вы спуститесь к этой
нашей суете внизу.