Затем Глеб подошёл к родителям, для вида поднатужился и медленно поднял в воздух обоих: папу — одной рукой, маму — другой.
— Дожили, вырастили сына! — пожаловалась она. — Побеждает маму одной левой.
После этого дети устроили соревнования по прыжкам в длину. Выявить победителя оказалось задачей непростой: все трое с лёгкостью перепрыгивали через весь отсек. Тогда устроили забег на руках. Валя вновь оказалась третьей: выяснилось, что даже когда ты весишь меньше килограмма, удерживать равновесие на бегу не так-то просто. Тем более что к этому моменту боковое ускорение было сопоставимо с вертикальным, и детям стало казаться, что плоскость пола уходит вверх. Чтобы добраться до восточного иллюминатора, теперь приходилось прыгать — или лезть — в горку.
Взрослые снисходительно смотрели на эти проделки: их они тоже развлекали. Время от времени Джон или мама снимали на камеру особенно смешные моменты.
Дожидаясь, пока мама отщёлкнет очередной кадр, Глеб умудрился постоять вверх тормашками на одном-единственном указательном пальце. От перевёрнутой стереофотографии складывалось впечатление, будто мальчика приклеили за палец к потолку, и теперь он дрыгает ногами в воздухе, силясь от потолка оторваться.
Валя вытащила Ерошку из ранца, но тот сразу запросился обратно. Видно, ему было не так весело, как остальным пассажирам — Глеб мог поклясться, что выражение мордашки у малыша несколько ошарашенное. Тем не менее, к микрогравитации котёнок явно начал привыкать: немного повеселел и, по крайней мере, больше не пищал.
Информационное табло сообщило, что кабина уже поднялась над Землёй больше чем на тридцать две тысячи километров. «По всему выходит, путешествие к Апофису подходит к… Апофису», — подумал Глеб.
— Кто-нибудь проголодался? — спросила мама.
Дети переглянулись и неуверенно согласились с тем, что, в общем-то, чем-нибудь перекусить, наверное, было бы неплохо. Будь они на Земле, к этому времени ребята давно стучали бы ложками и вилками по кастрюлям, требуя законного обеда — но здесь, почти в невесомости, желание перекусить сильно притуплялось.
Что касается взрослых мужчин, все трое ответили дружным «да». Кто бы сомневался!
Дядя Коля и мама быстренько сервировали стол — то есть выложили на ровную намагниченную поверхность тюбики и вакуумированные пакетики с космическими деликатесами. Все расселись вокруг и с большим удовольствием приступили к космо-обеду.
— Будьте добры, передайте тюбик с борщом, — время от времени говорил кто-нибудь. — Благодарю!
— Не желаете ли компоту? — слышался другой голос. — Сегодня он удался на славу.
— Кому морковного паштета? Никому? Бетти, будь добра, переложи тюбик вон туда.
После обеда дядя Коля объявил, что вот-вот настанет время приступать к торможению. Кресла и стол втянулись в пол (который из-за бокового ускорения сейчас казался стеной), а из бывшего потолка (то есть другой стены) вылезли точно такие же кресла и точно такой же стол.
— Рассаживаемся по местам, — велел дядя Коля. — Больше никаких игр!
Каждый запрыгнул в своё новое кресло. Для многоопытных мужчин сидеть на стене было делом не столь уж необычным, но четверо космонавтов-новичков испытывали непривычные ощущения. Впрочем, при низкой гравитации сюрреалистичность интерьера воздействовала только на зрение.
Что касается пятого новичка, Ерошка всё так же сидел в Глебовом ранце, и никакие сюрреалистичности окружения его сейчас не волновали. Котёнок явно намеревался оставаться в темноте своего уютного домика до самого Апофиса.
Когда до геостационарного спутника оставалось пятьсот километров, и он уже был хорошо различим невооружённым глазом, автопилот включил торможение. Вернулась сила тяжести — пусть и небольшая, всего в 0,1g, — а вместе с нею и привычная ориентация в пространстве. Теперь дети могли уверенно заявить, что бывший потолок стал для них именно полом, а не стеной.
Торможение длилось ровно пятнадцать минут. Скорость кабины постепенно снизилась до нуля, магнитная присоска станции со щелчком жёстко зафиксировала кабину на месте. За колонной пшикнула система охлаждения, а потом наступила полная тишина — оказывается, всё время пути маршевая система издавала довольно ощутимый гул. В следующий момент за входным шлюзом раздался какой-то стук, потом зашипел воздух; кабина и станция теперь составляли одно целое.
— Добро пожаловать на Апофис, — произнёс дядя Коля. — Время в пути — десять часов пятнадцать минут.