Все здешние обитатели пережили неимоверные страдания, и в каждом случае причиной всех их бед был Первый Палач, в большей или меньшей степени. Каждый из здесь присутствующих лично знал как минимум одного человека, окончившего свои дни на Дереве пыток. Каждый подпольщик потерял дорогих ему людей, ставших жертвами массовых казней, которые устраивал Орион, отец и повелитель Верлена, – во всяком случае, так было до сегодняшнего утра.
И это еще не считая гнусной расправы, учиненной над беспризорниками, – это же именно Верлен поймал их и передал в руки богов, после чего горожане подобрали изувеченных сирот и всеми силами старались спасти. Именно это событие стало последней каплей, переполнившей чашу терпения. И именно это подтолкнуло народ к восстанию…
Никто из этих людей не станет слушать моих речей в защиту Тени. Во всяком случае, не сейчас.
Все произошло так быстро. Я совершенно растерялась и не знала, что говорить, что сделать, чтобы мы с Верленом смогли выбраться из этой отвратительной ловушки, в которую угодили.
Элдрис покачала головой и тяжело вздохнула, как будто случилось нечто, не входившее в ее планы.
– Нам нужно срочно поговорить наедине, – сказала она вслух.
Потом весталка посмотрела своими глазами цвета нефрита прямо мне в глаза и беззвучно произнесла, обращаясь напрямую к моему разуму:
«Прежде всего тебе нужно успокоиться, Сефиза. Ты глубоко заблуждаешься, я никогда с тобой не играла. Напротив, я желаю поделиться с тобой всем, что знаю, открыть тебе двери редкого и бесценного знания. По правде говоря, я очень многому хочу тебя научить. Однако для этого мне нужно твое полное содействие. Согласна ли ты дослушать меня до конца и не совершать необдуманных поступков, до тех пор пока я не передам тебе всю полноту своего знания?»
– Сначала освободи его! – прошипела я сквозь зубы. – Он ничего не… он…
«Он не сделал ничего плохого? – с обезоруживающей иронией закончила за меня весталка, по-прежнему не размыкая губ. – Он не представляет никакой опасности для всех нас? Ты это серьезно, Сефиза? Ты это хотела сказать? Помилуй, неужели это говоришь ты, девушка, у которой имеется гораздо больше причин винить Тень, чем у кого бы то ни было?»
Я молча кивнула, соглашаясь на невероятную сделку, которую предлагала мне Элдрис.
– Отпустите ее, – приказала весталка, обращаясь к державшим меня людям.
Меня немедленно выпустили – похоже, подпольщики беспрекословно повиновались малейшему слову и жесту своей хозяйки.
Я бросила мрачный взгляд на мужчин, державших меня все это время, и потерла ноющие запястья. До чего же я разозлилась!
Разозлилась и растерялась.
До сих пор мне и в голову не приходило, что дело может принять подобный оборот, что Верлен – одно из самых могущественных существ на земле – будет так легко разоблачен и схвачен обычными людьми.
– Как ты узнала? – спросила я весталку, изумляясь все больше и больше. – Как ты угадала, кто такой Верлен на самом деле? Как ты догадалась, что я покину Собор вместе с ним?
– Пойдем со мной, и я все тебе объясню, – предложила Элдрис, протягивая мне металлическую руку. В другой она все еще держала банку, в которой перекатывались две жемчужины: одна крупная, черная, другая маленькая, белая. – Мне нужно выполнить свою главную миссию, и это дело не может ждать…
Не ответив на предложенное рукопожатие, я скрестила руки на груди – кто знает, чего можно ждать от этой женщины. Тем не менее я сделала шаг ей навстречу, потому что меня манили обещанные удивительные тайны, а также души, заключенные в герметичную стеклянную банку, драгоценные сущности, обладающие феноменальной мощью, – это именно Верлен облек их в такую форму.
Мне хотелось узнать, что Элдрис собирается делать с этими душами. При первой же возможности я рассчитывала забрать их у нее.
В любом случае у меня нет выбора. Придется последовать за весталкой, если я хочу убедить ее пощадить моего любимого. У меня нет никакого влияния на подпольщиков, они слушаются одну лишь Элдрис, – очевидно, они избрали ее своей предводительницей. Именно она решает, кто и что будет делать, она отдает приказы. Никто не поддержит меня и не станет действовать вопреки воле весталки – теперь я это поняла.
Придется притвориться, будто я с ними заодно. После всего, что я сделала для выживания Верлена, я ни за что не брошу его гнить в клетке, не отдам на милость этим ослепленным от гнева людям, готовым его растерзать.
Я решила перетерпеть нашу временную разлуку, хотя меня непрестанно терзали опасения за судьбу юноши – кто знает, что сделают с ним тюремщики?