— Эта карточка, — сказал он раздражённым тоном. — Почему вы ещё раз рассматривали её?
— Я… просто хотел ещё раз на неё взглянуть, — ответил Мёрфи и опустил голову.
— Увидели что-нибудь новое?
— Только то, что я всегда на ней вижу — шкуру животного.
На лице Вейли появилось весёлое выражение, он уставился на затылок Мёрфи.
— Шкуру животного, вроде тех, каких вы добывали, когда были мальчишкой?
— Я тогда зарабатывал много денег, продавая шкуры. У меня всегда на деньга был намётанный глаз.
Вейли дёрнул головой вверх-вниз — видимо, воротник рубашки был ему слишком тесен.
— Хотите ещё раз взглянуть на какие-нибудь другие карточки? — спросил он.
Мёрфи облизнул губы кончиком языка.
— Думаю, нет.
— Интересно, — пробурчал Вейли,
Мёрфи немного повернулся на стуле и, глядя на психиатра, произнёс:
— Док, может, вы скажете мне кое-что?
— Что?
— Этот же тест проводил со мной один из ваших коллег, вы его знаете — Фурлоу. Что показали результаты?
Что-то неприятное и хищное появилось в выражении лица Вейли.
— Разве Фурлоу не говорил вам?
— Нет. Я считаю, вы более правильный парень и сможете лучше войти в моё положение.
Вейли посмотрел в свои бумаги, покачивая карандашом с отсутствующим видом. Затем он начал подчёркивать все “о” и “с” в напечатанной строке.
— Фурлоу не имеет медицинской степени.
— Да, но что всё-таки показал тест?
Вейли закончил свою работу и, оценив результат, откинулся на спинку стула.
— Потребуется ещё некоторое время для обработки данных, — сказал он. — Но я рискну предположить, что вы такой же нормальный, как любой другой.
— Это означает, что я в здравом уме? — спросил Мёрфи, Он напряжённо, затаив дыхание, смотрел на поверхность стола в ожидании ответа.
— Настолько же, насколько и я, — сказал Вейли.
Мёрфи облегчённо вздохнул. Он улыбнулся, обвёл взглядом разбросанные карточки.
— Спасибо, док.
Сцена резко оборвалась.
Келексел тряхнул головой, взглянул через стол на Фраффина, рука которого лежала на выключателях репродыосера. Директор усмехался.
— Видите, — сказал Фраффин. — Ещё кто-то считает Мёрфи нормальным, соглашается с вашим мнением.
— Вы говорили, что покажете мне Фурлоу.
— Я показал!
— Не понимаю.
— Вы заметили, как этот знахарь был вынужден заняться подчёркиванием букв в какой-то своей бумаге? Видели ли вы, чтобы Фурлоу занимался чем-то вроде этого?
— Нет, но…
— А вы заметили, какое удовольствие получает этот знахарь от испуга Мёрфи?
— Но страх другого существа может время от времени доставлять удовольствие.
— И боль, и насилие? — спросил Фраффин.
— Конечно, если правильно ими управлять.
Фраффин продолжал, улыбаясь, смотреть на него.
“Мне тоже доставляет удовольствие их страх, — подумал Келзксел. — В этом состоит идея помешанного Директора? Неужели он пытается сравнить меня с этими… существами? Но ведь любому Чему нравятся подобные вещи”.
— У этих туземцев существует довольно странное представление, — сказал Фраффин, — что любые действия, которые разрушают жизнь — ЛЮБУЮ жизнь, — это уже болезнь.
— Но все целиком зависит от того, какая форма жизни разрушается, — возразил Келексел. — Безусловно, даже эти ваши туземцы не станут колебаться перед тем, как уничтожить… червя.
Фраффин молча смотрел на него.
— Итак? — спросил Келексел.
Взгляд Директора оставался таким же пристальным.
Келексел почувствовал закипающую ярость. Он свирепо посмотрел на Фраффина.
— Это всего лишь понятие, — сказал тот, — его можно рассматривать как угодно. Понятия, идеалы — все тоже наши игрушки, не так ли?
— Безумная идея, — проворчал Келексел.
Он напомнил себе, что цель его пребывания здесь — устранить угрозу, исходящую от сумасшедшего Директора Корабля историй. И тот теперь открыл сущность своего преступления! В конце концов, он будет сурово осуждён ж отправлен в изгнание. Келексел глядел на Фраффина, смакуя наступающий момент разоблачения, чувствуя нарастающий праведный гнев и какое-то странное наслаждение при мысли о вечном всеобщем отчуждения, которому подвергнут преступника. Пусть Фраффин погрузится в безграничную темноту вечной скуки. Пусть этот сумасшедший узнает, что в действительности означает НАВЕЧНО!!
Все эти мысли в течение нескольких секунд промелькнули в голове Келексела. Раньше он никогда не размышлял о вечности с такой точки зрения. Навечно. “Что же это значит на самом деле?”
Он попробовал вообразить себя изолированным, оставленным наедине с самим собой в бесконечно текущем времени. Его разум содрогнулся, и он почувствовал приступ сострадания к Фраффину, представив себе вероятное будущее Директора.
— Теперь, — сказал Фраффин, — теперь момент наступил.
“Неужели он намеренно злит меня и добивается, чтобы я донёс на него? — спросил себя Келексел. — Ко это невозможно!”
— Позвольте мне выполнить приятную миссию, — произнёс Фраффин, — и сообщить вам, что у вас, очевидно, будет наследник.