Но если бы мы ворвались к нему!?
— Послушайте нас скорее! Зачем любить тяжело и кровью? Мы летаем в эфире! У нас есть дверь в солнце! И соснового изумруда целые глубины!
Мы носимся в эфире, Банг! Вы — повесившийся на черной мысли!
«Мне дадут еще молока? Я так слаба, — выздоравливаю и так люблю себя! Не надо быть одиноким — торопитесь! А мы, если и умрем, то вполне веря в бессмертие тела и открытые пространства! И наша смерть только ошибка, неудача неумелых — потому что наследники инерции».
У тебя кисейная хрупкая рубаха, у тебя шнурочек из зеленого бисера вокруг горла, и кого так любят, тот…
На ручей побежали — суровый и бешеный, и в мокрых хлопьях, и в вихре просырели… Сумасбродство же, Ей-Богу!
Это-ли? Нет-ли?
Хвои шуят, — шуят
Анна — Мария, Лиза, — нет?
Это-ли? — Озеро-ли?
Лулла, лолла, лалла-лу,
Лиза, лолла, лулла-ли.
Хвои шуят, шуят,
ти-и-и, ти-и-у-у.
Лес-ли, — озеро-ли?
Это-ли?
Эх, Анна, Мария, Лиза,
Хей-тара!
Тере-дере-дере… Ху!
Холе-кулэ-нэээ.
Озеро-ли? — Лесли?
Тио-и
ви-и… у.
«Стихли под весенним солнцем доски…»
Стихли под весенним солнцем доски,
движение красным воскликом мчалось.
Бирко-Север стал кирпичный, — берег не наш!
Ты еще надеешься исправиться, заплетаешь косу,
а во мне солнечная буря!
Трамвай, самовар, семафор,
Норд-Вест во мне!
Веселая буря, не победишь,
не победишь меня!..
Под трамом дрожат мостки.
В Курляндии пивной завод
и девушка с черными косами.
Финские мелодии
Ах, деньки, деньки маются!
Кто их по ветру раскидал?
— Полоумный!
Да никто, никто умный
мои денечки не подобрал.
И не подберет,
и не принесет
к моей маме.
Мама, мама, мамочка, не сердись,
я на днях денечки-то подберу,
я на море светлое за ними побегу.
И я морю скажу, — отдай —
Я веселый!
Я их маме обещал моей суровой.
Моя мама строгая, — точь в точь
я, как день — она как ночь!
· · · · · · · · · ·
— Подойди, подойди близенечко,
мой сынок,
проваландался маленько-маленечко,
мой денек, мой денек.
Подошел, приласкался нежненечко
на часок, на часок.
У меня сердечко екнуло,
мой сынок, мой сынок.
У меня из рук плетка выпала,
он смеется — дружок:
проленился я маленько. Да, маленько-маленечко,
мой денек.
Миниатюры
Венок весенних роз
Лежит на розовом озере.
Венок призрачных гор
За озером.
Шлейфом задела фиалки
Белоснежность жемчужная
Лилового бархата на лугу
Зелени майской.
О мой достославный рыцарь!
Надеюсь, победой иль кровью
Почтите имя дамы!
С коня вороного спрыгнул,
Склонился, пока повяжет
Нежный узор «Эдита»
Бисером или шелком.
След пыльной подошвы
На конце покрывала.
Колючей шпорой ей
Разорвано платье.
Господин супруг Ваш едет,
Я вижу, реют перья над шлемом
И лают псы на сворах.
Прощайте, дама!
В час турнира сверкают ложи.
Лес копий истомленный,
Точно лес мачт победных.
Штандарты пляшут в лазури
Пестрой улыбкой.
Все глаза устремились вперед,
Чья-то ручка в волнении
Машет платочком.
Помчались единороги в попонах большеглазых,
Опущены забрала, лязгнули копья с визгом,
С арены пылью красной закрылись ложи.
Строгая злая Королева распускает вороньи волосы и поет:
«Ты мне, зеркальце, скажи
Да всю правду доложи,
Кто меня здесь милее…»
Нора, моя Белоснежка,
Нора, мой снежный цветик,
Мой облачный барашек.
Ох ты, снежная королева,
Облачное руно,
Нежное перышко,
Ты, горный эдельвейс,
Нора, моя мерцающая волна,
Нора, мой сладко мерцающий сон!..
Ах, строгая Королева, не казни меня,
Не присуждай меня к смерти!
Мое снежное облако,
Моя снежная сказка,
Эдельвейс с горы
Много милее тебя!
Помолись за меня — ты,
Тебе открыто небо.
Ты любил маленьких птичек
И умер, замученный людьми.
Помолись обо мне, тебе позволено,
чтоб меня простили.
Ты в своей жизни не виновен в том —
в чем виновна я.
Ты можешь спасти меня.
Помолись обо мне.
· · · · · · · · · ·
Как рано мне приходится не спать,
оттого, что я печалюсь.
Также я думаю о тех,
кто на свете в чудаках,
кто за это в обиде у людей,
позасунуты в уголках — озябшие без ласки,
плетут неумелую жизнь, будто бредут
длинной дорогой без тепла.
Загляделись в чужие цветники,
где насажены
розовенькие и лиловенькие цветы
для своих, для домашних.
А все же их дорога ведет —
идут, куда глаза глядят,
я же — и этого не смогла.
Я смертной чертой окружена.
И не знаю, кто меня обвел.
Я только слабею и зябну здесь.
Как рано мне приходится не спать,
оттого, что я печалюсь.