Когда немного погодя он вернулся к остальным на картофельное поле, лоб у него весь взмок — частью от жары в риге, частью от лихорадочной работы, а частью от невероятной новости, с которой он пришел.
Мама опять побелела. Тетя Мари заохала, всплеснув руками. А дети кинулись домой смотреть на ежика, словно это совсем неведомый зверь.
Надо ли говорить, как после этого все зауважали ежа.
А осень подступала. Целыми днями лил дождь, потом, правда, прояснилось, а по утрам стало подмораживать. И пришел день, когда Куста-пастух взял расчет. С озабоченным лицом взрослого оглядывал он полученный провиант. А на прощание все-таки сказал ребятам:
— Тоже мне зверь — еж. Вот если на ту весну приду сюда, обязательно поймаю в лесу большого медвежонка. Вот это будет да!
А еж стал каким-то беспокойным. Он почти не ел и неприкаянно расхаживал из угла в угол. Глядя на него, отец как-то сказал:
— Зима идет. Надо отпускать ежа.
— Зачем? — изумились дети.
— А затем, чтобы он сделал себе гнездо на зиму и залег спать. Так уж он устроен, что в холода отсыпается.
— Но он же и дальше может жить тут, в риге. Холодно ему не будет, и спать тогда не придется.
— Не думаю. Это против его природы. Ему надо быть одному и спать.
Ребятам, конечно, грустно было думать об этом, но и посмотреть хотелось, как ежик будет устраивать себе гнездо. Кончилось дело тем, что ежа вынесли за дом и делай он дальше, что хочет. Но странным образом ничего особенного он делать не стал. И уж во всяком случае не побежал сразу прочь. Он двигался, словно в поисках чего-то между кучей хвороста и всяким мусором, шелестел пожелтевшими листьями и даже несколько раз побывал под полом. А потом вдруг пропал. По крайней мере, как он делает гнездо, дети так и не увидели и очень расстроились.
Наступила настоящая зима. Ветер завывал и бился в оконца. Вокруг дома выросли сугробы, и дети почти не выходили во двор.
Мама усаживала Марта за стол и учила его буквам, сидя за прялкой. Зато Марет, она была младшей, могла играть сколько угодно. Но она крутилась вокруг Марта, заглядывала ему через плечо и в результате выучила буквы куда быстрее брата. Оно и понятно: Марта частенько отвлекали мысли, ничего общего с буквами не имевшие. Так, читая по складам, он вдруг посреди слова спрашивал:
— Мама, а на краю света тоже метель?
Мать, оторопевшая от неожиданности, не находилась, что ответить.
А потом опять:
— Мама, где-то теперь наш ежик?
— Ну что ты без конца о всяких посторонних вещах думаешь! — сердилась мать. — Он, может, почивает прямо у тебя под ногами, под полом лежит. Спит себе в норке и ни о чем не думает. Ну да весной увидим! А ты дальше читай!
Но пришла весна, а они так ничего и не увидели. Ежика все помнили и ждали его появления, но он не появился. Его и за домом искали, да все понапрасну. Может, проснувшись, он ушел в лес или случилось с ним что-нибудь еще, кто знает.
Так и пропал для них этот зверек. Как появился нежданно-негаданно, так и исчез. Осталась только память о нем…
Многое повидали потом в жизни Март и Марет — хотя так и не добрались до края света. Но, оглядываясь назад, они понимали, что ни одно лето детства не было таким щедрым, как то, с ежиком. И, конечно, не только из-за ежика, просто из-за него все помнилось лучше — даже полвека спустя.
ВОЛК{2}
Это было в двенадцать часов ночи за три дня до рождества.
Облака обсыпали мерзлые сугробы мелким сухим снегом. Одинокие звезды ярко горели над пепельно-белой землей.
Полла, собака с хутора Саарику, бежала задами по следам зайца. Носом она вспарывала снег, шерсть у нее на загривке дыбилась, а ноги тряслись от холода.
Раз она наткнулась на людей, воровавших лес. Те испуганно вскочили, и пила их со звоном упала.
Иногда следы подходили к домам. Заяц петлял, кружил, в саду полакомился корой яблоньки и опять скрылся в лесу.
Теперь ее путь пересекало множество следов, и в воздухе носились запахи зверей. Но она старалась держаться своего, усердно разбирая следы.
Она обегала заснеженные кусты можжевельника. Барахталась, по грудь утопая в сыпком сугробе. Шерсть ее намокла, и теперь уже от нее самой тянуло псиной.
Поднимаясь на песчаный холм, она вдруг почуяла с наветренной стороны омерзительный чужой запах. И обернувшись, увидела пустившегося по ее следам волка с оскаленной пастью и вздыбленной шерстью.