…Нельзя девушке никого хотеть, кроме одного-единственного, девушка ч и с т о й должна быть… Потому-то он и хочет именно Маали. А она словно обезумела!
Оа-ах, сейчас хорошо бы поспать… Да еще бы с девушкой в обнимку… Глаза утомленно смежились… Усталому телу тепло и сладко… Не щекотись!.. Ах, чтоб тебя!.. Думаешь, я так не могу?.. Но-но!
Ух, черт, как в сон клонит! И не захочешь — заснешь.
Кусту внезапно осенило: а что если Маали ушла, пока он возился там, возле водяного колеса? И разом пропал сон и злость простыла. Только что-то болезненно-горькое покалывало в груди.
…Хоть бы она поняла, наконец, как томится он по ней! Тогда бы не играла так. Она ведь хорошая, добрая… Если б она только уразумела, что жжет ему грудь раскаленным камнем! Это неугасимая страсть, от которой нет покоя ни днем, ни ночью… Его ли в том вина, что он мужчина, а она женщина и он хочет ее всю без остатка?..
Он уронил голову на руки.
…Маали, поди, считает его грубым, таким бесцеремонным, бессердечным… По рассказам Мари да и по всему остальному… Где ей понять, что это оттого, что он ее, Маали, любит… Так любит, что словами нельзя сказать, только телом можно дать понять…
Острое чувство жалости к себе завладело им, и плечи его затряслись.
В это мгновение кто-то мягко провел рукой по его всклокоченным волосам и ласково произнес:
— Куста!
В испуге юноша резко обернулся. По ту сторону решетки стояла Маали. Куста сжал ее теплую руку своей влажной от слез ладонью.
В первую минуту оба не могли ничего сказать. Луна вышла из-за облачного утеса и осветила смущенное лицо Кусты.
— Почему ты такая? — наконец спросил он.
— А ты такой, — отозвалась девушка.
Куста снова сел на чурбак, не выпуская ее руку. Маали легла на подоконник.
— Ты же знаешь, не могу я этого, — продолжила девушка.
— Зачем ты меня мучаешь? Видишь ведь, я так тебя хочу…
— Да не могу я!.. Или ты думаешь, что я сама… — Ее голос снизился до жаркого шепота. — Ну, не могу!..
— Почему? — так же, шепотом, спросил Куста, прижав лицо к решетке.
— Сам знаешь… С тобой-то ничего не станется, а мне что делать?.. Куда деваться?..
— За меня пойдешь, — проговорил парень, сам не вполне веря тому, что говорит.
— Нет, не возьмешь ты меня… я старая… бедная… — печально произнесла девушка, а в голосе — горячая мольба: «Возьми, миленький, ну, возьми же!..»
— Подумаешь, старше… два-три года разве что-нибудь значат…
Он стиснул руку Маали:
— Теперь открой.
Но девушка покачала головой:
— Нет, не открою. Вы, парни, такие дикари, что с вами только через железную решетку и потолкуешь.
На этом разговор снова прервался.
Куста взглянул на озеро. Где-то в поблескивающем лунным светом омуте плеснула большая рыба. По воде пошли кругами волны, луна плясала у каждой на загривке, разбивалась и нарождалась заново. По берегам чернеющими громадами тянулись к светлеющему небу деревья. Их очертания тоже посеребрила луна.
Куста ощутил, как в нем нарастает что то новое, чистое. Рука его, которой он держал руку Маали, задрожала.
— Маали! — прошептал он. — Маали!
— Что?
— Ты на меня не сердишься?
Девушка ничего не ответила. Ее рука тоже дрожала, лицо ее в темноте казалось горестно-бледным.
— Ты не думай, что я такой… — зашептал юноша. — Иногда и не знаешь, как… и сам уже не понимаешь…
— Куста, Куста!.. — вдруг горько всхлипнула девушка. — Если б ты знал мою жизнь, ты бы все понял!..
Слезы ручьями бежали по ее бледному лицу, грудь судорожно вздымалась, сердце больно колотилось в груди.
— Семь лет я служила на Каарнанурме… — продолжала она всхлипывая, — дни и ночи работаешь… а тебя же еще и ругают… И все это время я ждала: хоть кто-нибудь поглядит на меня… замуж не возьмет, так хоть полюбит, будет думать обо мне… И никого!..
Теперь она уже рыдала, лежа грудью на подоконнике. Куста, у которого сердце тоже тоскливо сжималось, растерянно склонился к ней.
— Никого… — причитала Маали. — Ты… знаю я, чего ты хочешь… Тебе до меня никакого дела нет… Ты как дикарь… Получил свое и пошел… Если бы любил, то не делал бы так…
— Но нельзя же любить по-другому, — сконфуженно ответил он. — И захотел бы — так не смог…
— А как я могу?..
— Ты ведь женщина…
— Так мне и пожить не хочется?.. А, что с тобой говорить!.. Никому дела нет… все смешки да подначки… Как себя помню, только и знай, что защищайся… Что ни мужик, то зверь дикий… только об одном и думает…
Девушка снова заплакала в голос. А ему почудилось, будто над головой рассеялось какое-то туманное облако. Он чувствовал, как от воды тянет сыростью.