И хуже всего было то, что он никогда бы не смог предать его и отправить туда, куда уготовано пойти самому Энтри.
- Кьюван, конвоируй Энтри, пожалуйста, - спокойно сказал Дитен. Выдай ему скафандр и оставь в карцере, согласно рекомендациям Эры. Когда Эра сочтет нужным, мы выпустим нашего навигатора.
Энтри сбросил с плеча руку теперь уже бывшего друга и отправился в сторону карцера. Тот находился в другом крыле корабля, там, куда Энтри никогда не заглядывал. Что еще могло находится в отрезанном от их мира отсеке «Эры» он не знал. Мог бы поинтерисоваться и посмотреть через камеры, или просто поизучать схемы, планировку, но Энтри этого не делал. Забот хватало.
Теперь жалел об этом. Знай он об этих отсеках чуть больше - возможно, понял бы сейчас как улизнуть из карцера и отправиться с группой на «Экспансию». Кем заменит его Дитен он мог только догадываться, но кто бы это ни был, Энтри дорого бы дал оказаться на его месте.
Карцером на «Эре» называли маленький бокс, метра три на четыре с такой же откидной кроватью, как и в каютах. По сути, карцер представлял собой такой же жилой блок, только наглухо запертый снаружи.
Но теперь здесь не было воздуха - умный корабль экономил ценный ресурс, из последних сил стараясь помочь экипажу добраться до места назначения.
Дверь за Кьюваном захлопнулась, и Энтри даже не оглянулся, чтобы посмотреть ему в глаза. На самом деле ему сильно этого хотелось, потому что он не ожидал, что Кьюван так спокойно и хладнокровно отведет его в этот отсек.
Когда гнев Энтри постепенно сошел на нет, он понял, что другого поведения от друга ожидать не стоило: чего добился бы Кьюван, если принялся бы сопротивляться приказу капитана?... Его Код был бы активирован и все бы на этом закончилось. Энтри глубоко вздохнул и признался смаому себе в том, что Кьюван был прав, сдерживая его и себя.
А он, Энтри, получил хорошую возможность подумать обо всем,ч то произошло. В конце концов, друзьям надо верить. Кому, если не им? Можно было предаться отчаянью и побиться головой о стену, но Энтри предпочел поверить Кьювану и просто подождать. Ни Кьюван, ни Кейфо, ни Арейт не дадут ему сгинуть здесь. Просто надо подождать.
Сидеть в скафандре было тяжело и неприятно - ни один скафандр не рассчитан на применение его в зоне действия силы тяжести. Он слишком тяжелый и громоздкий для этого. Поэтому Энтри не оставалось ничего, кроме того, как лечь плашмя, распределяя вес скафандра по кровати.
Сколько времени Энтри пролежал в таком состоянии, он бы сказать не мог. Наверное, почти два часа, потому что дышать уже даже в скафандре было практически нечем. Сделав последний глубокий вздох, Энтри стащил с головы шлем. По его вискам градом катился пот, все, о чем молило его тело и сознание - это свежий воздух, которого он не мог получить.
Энтри вспомнился сад возле дома, где он жил когда-то. Жил вместе с матерью и отцом. Он пытался вспомнить, какое место в этой жизни отведено было его брату, и не мог. Брат существовал отдельно от них, в другой жизни, и теперь Энтри точно знал - более безрадостной.
В саду пахло розами, еще какими -то цветами, там всегда был свежий воздух, отец заботился о фильтрах вовремя, и у них всегда было все самое лучшее.
Мать из воспоминания, молодая, лет на двадцать моложе отца, улыбается ему и зовет по имени.
Энтри, наконец, слышит свое имя, и оборачивается. Да, его зовут именно так. Как жаль, что он не вспомнил этого раньше, не вспомнил ничего о своей семье. Как жаль, что судьба развела их с братом по разные стороны, он так и не смог узнать его по-настоящему.
Темнота наваливалась все стремительней, и воспоминания возвращались потоком, водопадом обрушиваясь на Энтри, не принося с собой ничего, кроме сожаления.
Сожалеть можно было о многом, но больше все в этот момент Энтри жалел о своей семье. В миг, когда тьма полностью поглотила его сознание, ему привиделся отец: грузный человек с седыми волосами и в строгом старомодном костюме. Он смотрел на Энтри умоляюще и просил о чем-то.
«Помоги мне, - хотел прокричать Энтри, - помоги мне, я задыхаюсь здесь! Мне нужна твоя помощь... пожалуйста...». Но в его легких больше не было воздуха, чтобы крикнуть.
И в самый последний момент перед падением в темноту Энтри все-таки расслышал, что пытается сказать ему отец:
- Прости его, Костя. Прости своего брата. Будь милосердным.
Энтри захрипел, скатываясь на пол.
Глава 18
Очнулся Энтри с болью, раздирающей его легкие, в ушах слышался тонкий свист, перед глазами плясали светящиеся мушки. Широко открывая рот, он хватал воздух, в голове не было ни единой связной мысли.
Он находился все в том же карцере, перед ним стоял Кьюван, держа в руках кислородный баллон. Его лицо было сосредоточено, он внимательно смотрел Энтри прямо в глаза.