А вот этот пункт был и вовсе абсурдным, по мнению Энтри. Имена-то зачем запрещать? Ладно, он своего не помнит, ну, а как остальные? Они же помнят свои имена и... его?..
5. Разногласия между членами экипажа выясняются во время общего сбора, окончательное решение выносится путем голосования. Капитан вправе нейтрализовать голос любого из членов экипажа.
6. Выполнение миссии превыше всего. Личные взгляды не могут влиять на исход миссии.
7. Любое действие или бездействие, ставшее причиной аварийной ситуации, ведет к активации Изначального Кода.
Энтри вздохнул. Негусто и очень мрачно. От этого Устава веяло казенностью и обезличиванием. Зачем так поступать с ними, будто они какие-то преступники? Зачем запрещать им быть личностью? Энтри впервые подумал о том, что ему очень повезло. Он не может ничего вспомнить, значит, и грустить особо не о чем. Его жизнь здесь и сейчас, практически безо всяких «было», в то время, как у других ситуация далеко не радужная. Они помнят свои имена, привязанности и антипатии, но никак не могут этого проявлять. Хотя, все равно же проявляют... Они же люди. Видимо, речь идет о совсем уж грубых нарушениях правил. Энтри стало интересно, а кто определяет эту границу между грубым и небольшим нарушением? Уж не капитан ли? - Я прочитал, - сказал он, поворачиваясь к Кьювану, который сосредоточенно копался в стеллажах у дальней стенки. - А Кодекс? - спросил он невнятно, даже не оторвавшись от своего занятия. - А Кодекс так вспомню, - ответил Энтри, - ты вот только скажи мне, что такое Изначальный Код, чего я должен бояться? - Бояться? - переспросил Кьюван и отложил в сторону пакет с непонятным содержимым. Он подошел к Энтри и посмотрел на него задумчивым взглядом, будто только что увидел. - Ты не должен бояться, Энтри, - сказал он тихо и жестко ему прямо в лицо, - Если и ты будешь бояться - мы в беде. Энтри отступил на шаг и почувствовал сильное смятение. - Я многого не знаю, - ответил Энтри, - не помню, - поправился он, - и я хочу знать, что такое Изначальный Код. - Упрямый, - вдруг хмыкнул Кьюван и улыбнулся, - всему свое время. Узнаешь. Поймешь. А иначе - грош тебе цена. - А у меня нет цены, - усмехнулся Энтри, - я бесценный. - Ну и отлично. Иди и работай, мой тебе совет. Пока ситуация не стала... аварийной. Поняв, что больше информации от Кьювана получить не получится, Энтри вышел из теплицы и отправился в навигационный отсек. Долго его искать не пришлось. Искусственный интеллект корабля вывел на стены указатели, подсвеченные синим, а Энтри уже знал, что это цвет его отсека. В навигационном отсеке пахло мятой. И это было более чем странно, потому что никаких запахов на корабле до этого момента Энтри не улавливал. А тут четко осознал: мята. В памяти шевельнулось что-то, едва уловимое, тонкое и воздушное, будто... пелена пушистых темных волос и веселый искристый смех. И тут же исчезло, растаяло, оставляя его в одиночестве.
Это было неожиданным. Энтри назвал бы такие искорки воспоминаний обезоруживающими - он словно на секунду стал собой, сорвав маску того, кем ему суждено быть на корабле. Захотелось вспомнить что-нибудь еще, чтобы снова испытать подобное чувство. Но воспоминания все еще дремали глубоко внутри него. Энтри верил, что они вернутся.
Наверное, на корабле не было более технологичного отсека, чем этот. По крайней мере, Энтри рискнул сделать такое предположение и был уверен, что прав, как минимум, на восемьдесят процентов. Привычка измерять все в процентах тоже была откуда-то оттуда - из его неведомого прошлого. Пульт светился, откликался на каждое прикосновение, давал возможность увидеть пространство вокруг корабля в 3D, что дарило невероятные ощущения. От этого зрелища просто захватывало дух.
Когда Энтри надел специальный шлем, то ощутил, что сам плывет в космосе вместе с «Эрой», а мимо проносятся метеориты, и пространство испещрено миллиардами светящихся точек-звезд. Каждая звезда - чье-то Солнце, каждая вспышка - чья-то возможная жизнь. Их учили ценить все, с чем они могли столкнуться в этом неизведанном мире, вспомнил Энтри. И где-то там, одна из точек - звезда, вокруг которой и вращается пункт их назначения - Сентурия. Сиреневая планета, как ее еще называли на Земле. Название вспомнилось легко и просто, будто так было надо. Окутанная облаками нежно-сиреневого цвета, Сентурия, несмотря на свой фантастический вид, была планетой с условиями, наиболее приближенными к земным. Энтри знал: там нашли ресурсы для существования, которые почти полностью истощились на Земле. Но, к сожалению, это не помогло людям: неизведанный вирус подкосил их, и колонисты смогли передать только одно: SOS. На Земле с помощью не спешили. Об этом предпочли забыть на долгие пятьдесят лет.