И только находясь на грани исчезновения, человечество вспомнило, что есть планета, которая может стать тем самым недостающим звеном в цепочке, ведущей к спасению. И совсем недавно колонисты должны были получить ответный сигнал: «Помощь идет». Грузовые отсеки «Эры» были забиты необходимым для выживших: вакцины от многих инфекционных заболеваний, высокотехнологичные материалы, которые не были доступны во время их отлета с Земли. Многое то, что поможет выжить в суровых условиях и отстроить свой мир заново.
Люди Земли считали миссию «Эры» благом. Многие были уверены, что лишь милосердие, тлеющие еще в их сердцах, спасет их от неминуемой смерти. Так гласила официальная версия, предложенная «Эрой». Но что-то в этом гладком рассказе сильно не нравилось Энтри. Он вряд ли смог бы точно объяснить, какая именно его часть, ему только предстояло научиться доверять своей интуиции.
Глава 4
Непрерывный канал связи с Землей давно оборвался, это Элван понимал так же ясно, как и то, что связываться было не с кем. Нет, после восстановления памяти инженер «Эры» помнил свою семью. Но эти воспоминания были словно черно-белая картинка и никак не желали обрести цвет и цельность. Он точно знал, что у него были родители и младшая сестра, но он редко с ними виделся. Он знал это, мог воспроизвести в памяти моменты совместной жизни, но никак не мог почувствовать эмоций, которые испытывал тогда. Любил ли он их? Хотел он быть похожим на отца? Заботился о сестре? Этих чувств Элван никак не мог уловить. Он привык к кораблю и его обитателям, привык быть полезным и выполнять действия, которые уже прочно войдя в его жизнь, стали обыденностью. Утренний подъем, сбор, проверка систем корабля, отчет капитану... Элван научился быть незаметным. Иногда ему казалось, что он сам - система «Эра», которая функционирует исправно. До поры, до времени.
***
Энтри с удовлетворением отметил, что Дитен наконец-то заговорил о его проблеме. На сегодняшнем совещании он уделил время его персоне и, сделав серьезное лицо, сказал, что кто-то стер данные памяти Энтри. И что этим кто-то мог быть только один из экипажа. Понаблюдав за Дитеном, Энтри решил, что тот не врет. Почему-то Энтри был уверен: откровенную ложь он ощутил бы в словах капитана сразу. Как, например, в речи человека, с которым провел бок о бок многие годы. Он знал его, как облупленного, это точно. И теперь все, что ему осталось от этого знания - неуловимые воспоминания, рассеивающиеся словно утренний туман с наступлением дня. Лишь отголоски когда-то сильных эмоций. В любом случае Энтри был уверен, что Дитен сейчас не лжет. Это очевидно. Конечно, он пытался повернуть ситуацию в свою сторону: не упустил возможности продемонстрировать, как он заботится о каждом члене своего экипажа; напустил пафоса и трагичности. Но он не лгал. Энтри внезапно осознал, что действительно кто-то, с кем он сейчас сидит за одним столом, просто решил, что память ему больше не понадобится и... стер все его воспоминания. Никакой защиты - зачем? Кому взбрело в голову лишать навигатора памяти? Лишь тому, кто уверен в том, что прошлого ему лучше не вспоминать. Энтри переводил пытливый взгляд с одного на другого, стараясь уловить любые изменения в их мимике, почувствовать, ощутить ложь, как будто она была чем-то материальным, существующим, как будто это действительно можно было сделать. Он присмотрелся к Элейт, второму пилоту, с которой уже успел мельком познакомиться на первом для него сборе. Тогда она произвела на него странное впечатление - отталкивающие и притягивающее одновременно. Энтри тянуло к ней, но в глубине души он точно был уверен, что к этой особе лучше не приближаться слишком близко. Сейчас она была напряжена, но беспокоили ее вовсе не стертые воспоминания очнувшегося навигатора, она была озабочена чем-то гораздо более глубоким, личным, нежели чьи-то проблемы. Энтри переключил внимание на невысокую девушка, сидящую прямо напротив него. Ее густые темные волосы были собраны в тугой пучок на затылке, карие глаза внимательно смотрели в чашку кофе перед ней. Видеть эту девушку раньше Энтри точно не приходилось, он осознал, что еще с ней не знаком: теперь он мог насчитать девятерых за столом, включая себя.
Вглядевшись в лицо незнакомки, Энтри сразу же вспомнил, как ее следует называть. Кейфо. «Именно она беспокоилась обо мне в день пробуждения», - внезапно понял он, «именно она так рвалась поприветствовать меня». - Кейфо, - произнес Энтри тихо, сам не понимая, зачем - имя само сорвалось с языка. Жаль, что не настоящее, а только маркировка. Она вздрогнула, подняла взгляд. В ту же секунду ее пальцы так крепко сжали ручку чашки, что костяшки побелели. - Привет, - откликнулась она шепотом, - как дела? Энтри неопределенно повел головой, понимая, что демонстрировать свои эмоции вслух не стоит. Может, и общаться с Кейфо не стоило, об этом он мог только догадываться по смутным внутренним ощущениям. Но она не казалась ему настолько отталкивающей, как Элейт. В ней не было скрытой опасности: напротив, от нее исходило странное тепло. Желание дотронуться до ее руки, чтобы ощутить это тепло, стало практически невыносимым. А еще он хотел поймать ее взгляд. И теперь знал точно: она раздосадована его потерей памяти. Не нужно сразу начинать доверять ей или кому-либо еще, но почему-то Энтри казалось, что случившийся с ним инцидент - не ее вина. И ему хотелось доверять Кейфо.