Загорелое лицо командующего побледнело.
Император тяжело опустился в свое кресло.
– Нет, – пару минут подумав, сказал он. – Не думаю, что Скотт мне лгал. Но это было для меня интересной новостью. Вдруг у тебя появились и имя, и прошлое, командующий Кэвин. Объявим об этом? А может быть, отпразднуем? Или же попросить тебя уйти в отставку и исчезнуть с моих глаз? А может быть, мне оставить тебя на службе и каждый день опасаться предательства в собственных стенах?
Хотя Пурпур стоял в двух шагах от него, Джек почувствовал, как его мышцы напряглись. Командующий церемонно поклонился и тихо сказал:
– Ваше Величество, вы мне можете дать имя, если хотите. Но о моем прошлом не знает никто. Никто, кроме вас, никогда не узнает, что я уцелел в Песчаных Войнах и выжил. В то время я еще не был гвардейцем. Я прилетел сюда на грузовом корабле, а когда мой брат умер, украл его вооружение. До сегодняшнего дня никто об этом не знал. И, я думаю... – он тихо посмотрел на императора, потом перевел взгляд на Джека. – Я думаю, что вы меня не выдадите.
По спине Джека полз холодный пот. У него не было слов. Боже мой, значит, Пурпур видел, как его родина попала в руки траков!
Пепис положил ладони на резные набалдашники кресла. Его пальцы дрожали.
– О Боже! – сказал он. – Ведь в те времена ты был совсем маленьким мальчиком!
– Да, – ответил Кэвин. Император задумчиво поднял бровь:
– Хорошо. Пусть будет так. Я объявлю об этом завтра же. У тебя будет имя. Капитан Шторм, согласен ли ты быть моим свидетелем?
– Да, Ваше Величество!
– Отлично. Вы можете идти... Кстати, командующий...
– Да, Ваше Величество?
– Я надеюсь, что сейчас я не делаю ошибки?
– Нет, Ваше Величество, вы не делаете ошибки, – Пурпур поклонился, и они вышли в коридор. За дверью друзья остановились:
– Не знаю, привыкну ли я когда-нибудь называть тебя Джон Уэстли, —тихо сказал Джек.
– Можешь называть меня просто Кэвин, —ответил Пурпур. – Меня уже так не называли лет двадцать пять.
Джеку очень хотелось спросить Кэвина, что происходило в последние дни на его родине, но он смолчал.
– Хорошо, что ты вернулся, – сказал Пурпур.
– Спасибо, – кивнул Джек. – Кстати, ты знал, что Калин и Элибер находятся в здании?
– Конечно. Правда, я не знал, что Пепис отпустил собственную охрану. Я видел, как Калии и Элибер входили, потому-то я и послал тебя к шестому подъезду. Кстати, ты слышал, что Полиция Мира дала убийце уйти через крышу?
– Полиция позволила убийце уйти?
– На крыше не было охраны. Я доложу об этом Пепису. Но не сейчас. Сейчас этого делать не стоит. Я не хочу, чтобы Полиция Мира думала, что я наступаю ей на пятки.
Джек кивнул. Ему хотелось о многом рассказать своему другу, но Кэвин был человеком императора, а Джек все еще не мог забыть о том, что люди императора сделали с ним этой ночью.
– Как же это все-таки хорошо – иметь собственное имя! – Кэвин похлопал Джека по плечу, улыбнулся на прощание и ушел.
Джек с удивлением посмотрел ему вслед. Как же Кэвин, в то время совсем еще ребенок, сумел выжить? Да не просто выжить! Он стал наемником, потом – рыцарем и обладателем скафандра, который по праву считался антикварным?
Неизвестно... Джек покачал головой, потоптался еще немного на месте и отправился к себе в комнату. Если ему повезет, сейчас он сможет спокойно поспать хотя бы несколько часов и отдохнуть от лавины беспрерывных событий, обрушившихся на него за последние дни.
Глава 12
Элибер сидела на полу, скрестив ноги. Джек не обращал на нее внимания. Он распорол Боуги и вывернул его наизнанку, проверяя, все ли в порядке в скафандре. Конечно, он мог бы сделать это и в мастерской, но все-таки предпочел разобраться со своим обмундированием дома.
– Я думаю, что тебя это не касается, – сказал он Элибер, хмурясь.
Он проверил, прочно ли закреплен оптический карабин, и заметил, что тот немного болтается. Джек аккуратно закрепил его.
– Меня это не касается? Или ты мне больше не доверяешь?
– Ты мне сказала, что не убивала Скотта, и я верю тебе, – он внимательно посмотрел на нее. – Полиция Мира попыталась стереть мою память. Так что того, что не должен помнить я, лучше не знать и тебе.
– Странно... Разве кто-нибудь смеет таким образом обращаться с людьми императора?
– Как знать. Может быть, Пепис сам отдал приказ?
– А если Пепис не отдавал такого приказа? Тогда кто? Может быть, Уинтон?
– Может быть.
– А Скотт? Как ты думаешь, почему его убрали?
– Не знаю. Скорее всего, он перешел кому-то дорогу!
Элибер посмотрела на новый костюм.
– Ты что, собираешься заменить этим Боуги?
– Нет. Не собираюсь. Я хотел сделать это, но, похоже, Боуги – мой единственный шанс узнать, кем я был раньше.
– То есть? Что ты имеешь в виду?
Джек замолчал, торопливо обдумывая, как бы это лучше все ей объяснить. Они так и не успели поговорить после его возвращения.
– Меня не должны были размораживать. Они обнаружили меня случайно, потом – спасли и спрятали. Правда, восстанавливая мой мозг, они нарушили память. Теперь я даже не знаю – мои ли это воспоминания. Вполне может быть, что мне их имплантировали.
– Что ты имеешь в виду?
– Никто не должен был остаться в живых после Милоса.
– Послушай, но кто все-таки тебя нашел?
– Не знаю. В госпитале ничего нет. Все стерто. Меня лечили под вымышленным именем. Почему? Да потому, что я – выживший рыцарь, и я не должен помнить, кто я на самом деле.
– Но ты же видишь сны и во сне все помнишь!
– Правильно. Но для тех, кто меня оживил, я теперь помеха.
– Для кого? Для Уинтона?
– Может быть, и для него. У Триадского Трона полно врагов.
– Послушай, Джек, – Элибер задумчиво посмотрела на него, – что же ты теперь собираешься делать?
– Пока ничего. У меня слишком мало информации. – Джек осторожно погладил свой скафандр. – Зато я знаю, что Боуги был со мной на Милосе. Вполне может быть, что тогда он был жив, а я его не слышал. Может быть, он и сможет объяснить мне, кто я и откуда я.
– Выходит, ты даже не Джек Шторм?
– Может оказаться и так. Хотя в некоторых вещах я почти не сомневаюсь, Я знаю, что я был сыном фермера на планете Дорманд Стэнд, – он печально вздохнул. – Они не смогли лишить меня этих воспоминаний, хотя часто мне кажется, что они все-таки пытались это сделать.
– А ты все это время думал, что потерял память из-за того, что тебя заморозили?
– В общем-то, это так и есть. А в реабилитационном центре они еще и имплантировали в меня другую персону.
– Но для чего? Кому понадобилось заниматься всем этим?
Их глаза встретились.
– Не знаю, Элибер. Возможно, они сделали это, чтобы защитить себя. А может быть, старались защитить меня. Кстати, вполне возможно, что они запрограммировали меня точно так же, как и тебя – _у_б_и_в_а_т_ь.
– Джек, но твои сны...
– Элибер, но я ведь постоянно контактирую с Боуги. Вполне возможно, что это его воспоминания о Милосе. Кажется, мне надо как можно чаще с ним общаться.
Элибер заложила свой медно-красный локон за маленькое ушко. Джек почувствовал страшное желание поцеловать ее. Нет... не сейчас... Он даже обрадовался тому, что между ними на полу лежит груда инструментов.
– Ты должна мне помочь, Элибер. Ты должна помочь мне разбудить Боуги, а потом проконтролировать его.
Ее нижняя губа неуверенно дрогнула:
– Я... я...
– Что-то не так?
– Нет, нет, все нормально. Я сделаю все, что смогу. Просто после того, что произошло в лаборатории сна, и после этой истории с Полицией Мира я совершенно перестала понимать, кто друг, а кто враг, – она встала. – Мне пора идти. Калин ждет меня.