Воспоминания о том дне заставили Лизу резко сменить направление мысли. Теперь — по прошествии времени — она уже не была так уверена, что это и в самом деле была операция МИб. Слишком топорно, грубо, словно бы напоказ, действовали англичане. Вполне возможно, что в той истории не обошлось без Ивана и контрразведки Флота. Не то чтобы откровенная инсценировка, но слишком похоже на провокацию.
«Все возможно!»
Но даже если Седжвик появился там случайно — во что Лиза не верила, — с капитаном ван Россомом пора было что-то решать. И решать кардинально.
«Да, — решила Лиза, пыхнув папиросой, — пора задуматься о судьбе майора Седжвика. Выстрел-то остался за мной!»
Две недели пролетели, как не было, буквально растаяли «как сон, как утренний туман». Лиза оглянуться не успела, а на дворе уже конец июля, а за окном площадь Испании. И значит, каникулы с Ниной закончились, но жизнь продолжалась, и это было прекрасно.
В конце концов, ничто не вечно под луной, и однажды выяснилось, что американке пора возвращаться домой, да и у Лизы в начале августа была назначена деловая встреча на севере Италии. Уточнять, где именно и с кем конкретно она встречается, Лиза не стала, но и Нина не могла сказать, когда именно прибудет в Нью-Йорк и когда доберется до Филадельфии. И с пенсильванским адресом неожиданно возникли проблемы. Один дом Нина вроде бы продала — он казался ей слишком большим, — другой еще не купила. История темная, но Лизу такое положение дел даже устроило. Курортный роман тем и хорош, что не предполагает логического продолжения. И никакого вообще продолжения, если честно. Любовь — морковь, встретились — разбежались, без обязательств и без последствий. Такова жизнь.
Расстались — трогательно, и едва ли не со слезами на глазах — в четверг утром в порту Ливорно. Нина уплывала на пароходе в Марсель, откуда собиралась вылететь в Лондон и уже оттуда трансатлантическим экспрессом в Нью-Йорк. Ну, а Лиза решила ехать поездом в Рим. По официальной версии, она собиралась осмотреть римские древности, но на самом деле планы ее были слабо связаны с развалинами Колизея или термами Каракаллы. У Лизы в голове крутились совсем другие идеи, недаром же она всю последнюю неделю названивала — в отсутствие Нины, разумеется — то на борт «Звезды Севера», готовившейся на достроечном поле верфей ван Хурина ко вторым ходовым испытаниям, то в роттердамский отель «Париж», где проживали временно некоторые члены экипажа, включая Иана Райта. Телефонировала она и в Гейдельберг, подолгу беседуя с полковником Штоберлем на разные отвлеченные темы, имевшие тем не менее особый подтекст, понятный лишь им двоим в контексте истории их делового партнерства.
И вот Лиза в Риме. Окна ее апартаментов выходят на площадь Испании, видна даже знаменитая Испанская лестница. Утро, солнце, благодать.
«Что ж, прогуляемся…»
Лиза критически изучила свой многократно разросшийся гардероб и, в конце концов, выбрала длинное — до середины икр — облегающее платье из голубого шелка от «Мадам Шерюи». Соответственно, пришлось надеть шелковые чулки телесного цвета и облегающее нижнее белье с латексом, которое несколько лет назад начала выпускать американская фирма Lastex. К платью подошли двухцветные — синие с белыми вставками — туфли с глубоким вырезом на двухвершковых каблуках и синий льняной жакет от модного дома «Дреколь». Завершали наряд белая шляпка от Скиапарелли — маленькая, плоская, сдвинутая к правому уху — и белая же крошечная сумочка. Ну и, разумеется, привычные уже круглые очки в золотой металлической оправе с затемненными стеклами.
Лиза придирчиво осмотрела себя в тройном зеркале трюмо и пришла к выводу, что она безупречна. Высокая, с тонкой талией, плоским животом и небольшой грудью, да еще и блондинка — она полностью соответствовала идеалу красоты, вошедшему в моду еще в конце двадцатых годов с легкой руки киноделов из Майями[4].
«Я красавица, и пусть умрут все завистники!» — Этому лозунгу Лиза научилась у Нади и теперь пользовалась им при всяком удобном случае.
Воспользовалась и нынче. Настроение сразу же поднялось, и Лиза покинула постоялый двор, двигаясь легко и раскованно, как может двигаться молодая здоровая женщина в хорошем настроении, твердо знающая к тому же, что она красива — во всяком случае, при взгляде издали — и одета не лишь бы как.