— Видите ли, Лиза, — сказал он ей тогда, — мы с вами люди военные, а на войне как на войне! И в этом конкретном случае не имеет никакого значения, находимся мы с Англией в состоянии войны или нет! Человек, решивший, что может делать на территории Себерии все, что ему заблагорассудится, должен знать, что за все надо платить. И не важно, исполнял ли он приказ вышестоящего начальства или действовал по собственной инициативе. Он напал на себерского офицера. На вас, Лиза, напал. Собирался захватить, в результате чуть вас не убил. И более того, нападение произошло не где-нибудь в Африке, а в столице моей страны. По-моему, тут не о чем рассуждать. Приговор в этом случае может быть только один — смерть. А суд присяжных оставим для мелких жуликов!
«Ну, я где-то так и думала», — согласилась с Рощиным Лиза, хотя она и не была уверена в том, что Седжвик был в этом деле главной фигурой.
Впрочем, полковник не озвучил еще одну причину нынешней акции. Гнев! Лиза про гнев тоже промолчала. Про гнев, ненависть и острое желание грохнуть подлеца, как бешеного пса! И даже не столько за Шлиссельбург, — где черт знает, что произошло на самом деле, — сколько за Африку. Вот за Ярубу Седжвику и в самом деле полагалась секир-башка!
Между тем геликоптер, идущий над водой со скоростью сто двадцать километров в час, пересек пролив по плоской дуге — имевшей в длину порядка восьмидесяти километров — и достиг берегов Соединенного королевства километрах в двадцати к северо-востоку от устья Темзы. К этому времени небо затянуло темными дождевыми облаками, и наступили ранние сумерки. Клара подняла машину на высоту двухсот пятидесяти метров и легла на заранее оговоренный курс к лесному массиву. А еще через несколько минут пошел дождь, и геликоптер стал не только невидим, его и услышать-то теперь было почти невозможно.
И дальше все шло точно по плану. Посадка в лесу, маскировка геликоптера и сооружение «лежки» для Клары в кроне старого дуба, одиноко стоящего на краю крошечной поляны.
— Клара, — напутствовал пилота Рощин, — к машине не подходите. Сидите на дереве и старайтесь не шуметь. Если все-таки кто-нибудь найдет геликоптер, все равно оставайтесь на дереве и в бой не вступайте. Ждите нас.
— А если они тут засаду устроят? — попыталась протестовать пилот.
— Им же хуже! — пожал плечами Рощин. — Но с дерева не слезайте и в это дело не вмешивайтесь, лады?
Клара согласилась. В конце концов, Рощин пластун, а она всего лишь пилот легких машин.
— Вы уверены? — Рощин не пытался ее переубедить, просто спрашивал.
— Считаете, лишнее?
— Не знаю, — покачал он головой.
— Тогда решено! — Лиза осмотрела всех присутствующих и подвела итог: — Нильсен и вы, Вадим, держите главный и служебный входы. Бейли в машине. Работаем мы с Анфисой…
— Может быть, наденете маски? — мрачно поинтересовался Нильсен.
— Зачем? — удивилась Лиза. — Кто в здравом уме и твердой памяти поверит, что майора Седжвика завалила баронесса фон дер Браге в паре с женщиной типичной индейской наружности? Скажут, бред и инсинуации. А спросят лично, так у нас с Анфисой алиби имеется. Мы всю ночь пили и гуляли в вашей, между прочим, компании. Так что нет, работаем мы вдвоем и без масок.
Ну, они и сработали. Вошли шумно. Разговаривая на повышенных тонах и исключительно по-русски. Народу в заведении было немного, но женщины, по-видимости, никого не замечали. Продефилировали к стойке, с воодушевлением вываливая друг на друга такие заряды изощренной брани, что обалдели даже те из присутствующих, кто по-русски не разумел, то есть практически все.
— Два стакана водки! — потребовала Анфиса, когда дамы достигли прилавка.
— И соленый огурец! — добавила Лиза, так же как и Варза, даже не взглянув на бармена.
— Прошу прощения! — Бармен их, разумеется, не понял.
Пришлось перевести.
— Ну, вы тут и дремучие! — удивленно взглянула на него Лиза, переходя на ломаный английский. — Два! — и она показала обалдевшему мужчине два пальца. — Стакана! — указала она пальцем на посуду нужного объема. — Водки! Водки налей! Компреву?
— Два стакана, миз? Таких?
Но Лиза уже отвернулась и смотрела на майора Седжвика, встающего из-за стола, где он, по-видимому, выпивал с друзьями. Собутыльники шпиона — к слову, их было всего двое — продолжали сидеть, глядя на Лизу в немом остолбенении. Совсем другое дело Седжвик.
— А! — сказала Лиза, указав на него пальцем. — Вот и ты, барбос!