Выбрать главу

- Да нет, я о другом...

Раздался женский голос, столь тихий, что Рико едва уловил его сквозь музыку:

- Чаю или вина господам?..

То была Низа. Рико мигом забыл, вина он хочет или чаю, или вдыхать воздух, а потом выдыхать. В руках Низы были два кувшина. Шаван послал ее прислуживать гостям - ни на что другое она не годилась.

- Мы... э... сядь с нами, красавица, - выдавил Рико.

- Не говорите так, - она осталась стоять. - Вам вина или чаю?

- Вина, будь добра, - купец протянул чашу.

- Ты будешь... э... петь или плясать?

- Я не актерка.

- Но должна же показать себя! Что ты умеешь?

- Жить.

Хорам прищурился с любопытством:

- Тебе все это не по нраву, верно?

- Меня не спросили.

- Я спрашиваю.

- И я! - воскликнул Рико.

Она лишь кивнула и двинулась прочь. Рико зачем-то сказал ей вслед:

- Тебе у меня будет хорошо!

Она не среагировала. Рико, устыдившись, шепнул Хораму:

- Это я так сказал, чтобы как-то ее утешить... Она стоит совсем дешево - монет пятнадцать, не больше.

- Почему так мало? Ничего не умеет?

- Не только. В ней есть изъян...

Девчонка-болотница из Дарквотера также была с ущербиной: слишком тревожная, надломленная. Полевая мышка - плохая альтесса... Но недостаток Низы был еще серьезнее. Будто по заказу, она продемонстрировала его. Зашла в ложу Тимерета, предлагая напитки, и пройдоха велел, хлопнув себя по коленям:

- Сядь-ка сюда.

Другая на ее месте охотно села бы, или поставила бы ногу: хочешь больше - заплати! Низа будто не услышала, даже отвернулась. Тимерет схватил ее пониже спины и потянул к себе. Тогда Низа опрокинула кувшин ему на голову.

- Дрянь! - рявкнул Тимерет.

От затрещины девушка полетела на пол. Она могла бы заплакать так, чтобы растопить сердце мужчины; или кинуться с кулаками - тогда он силой приручил бы ее. В том и другом случае Тимерет наверняка купил бы Низу, сочтя строптивость пикантной игрой. Но западница не играла. Поднялась с ковра, плюнула под ноги торговцу и пошла.

Шаван Гроза схватил ее за ухо и привел обратно. Сказал Тимерету:

- Приношу извинения, славный. Это порченая девка. Ей дадут дюжину плетей. Хотите посмотреть?

- Нет! - сорвался с места Рико.

Ни Тимерет, ни шаван не обратили внимания. Тимерет сказал:

- Давайте-ка иначе сделаем. Пускай красотка из Литленда споет мне одному - и моя обида испарится, как роса.

Шаван махнул Мелане, а Низу отослал тычком в спину.

Рико бурлил досадой и злостью - и скрипел зубами от бессилия. Будь он воином Севера, сейчас бы выхватил меч и снес башку Тимерету. Но это - Юг, а Рико - торговец среди торговцев. Его клинок - звонкая монета... и сейчас ножны были мучительно пусты.

- На два слова, шаван, - небрежно подозвал западника Хорам. У него, сожги солнце, были деньги. Он мог позволить себе наглость!

Гроза подошел:

- Слушаю, славный.

- Не позволяйте такого.

- Чего?

- Этот подонок портит ваш товар.

- Товар и прежде был порченым.

- Плети изуродуют Низу, ее никто не купит!

- И так не купят после ее выходки.

Отчего-то Хорам расслабился:

- Ах, не купят... Что ж, рад слышать. Но все же плохо, когда мужчина бьет девушку.

Шаван пожал плечами:

- Плохо, когда девушка вынуждает его. Элия, иди-ка сюда.

- Да, господин.

- Я бил тебя плетьми?

- Нет, господин.

Она показала голую гладкую спину.

- Почему я этого не делал?

- Я - женщина.

- Хорошо помнишь об этом?

- Да, господин.

- И помнишь, кто твой хозяин.

- Пока что - вы.

Гроза осклабился, сверкнув зубами.

- Ты хочешь, чтобы тебя продали? - спросил Хорам.

Шаван перефразировал:

- Хочешь этого иноземца, Элия?

Она беззастенчиво оглядела Хорама.

- Робок, но это потому, что чужак. Не слишком крепок - но он и не воин, чтобы быть силачом. Зато не юнец и не болтлив по-пустому. И умен, я вижу. Мы с ним поладим.

- Сядь, - приказал шаван.

Она села и обняла чужака. Хорам дернулся в две стороны разом: половина его шатнулась назад, к мертвой невесте, а другая - вперед, ближе к жаркому, сильному телу западницы.

- Как ты попала в плен? - спросил купец.

- Шаван убил моего мужа.

- И после этого ты подчиняешься ему?! Даже не хочешь отомстить?

- Муж был дурак и хвастун, и ненавидел меня за то, что я умнее. Я бы сама его убила, если б не клялась на алтаре.