— Я уже купил тебе жакет! Обыкновенный темно-синий жакет, а стоит как меховое манто.
— Потому что он хорошо сшит. Его хватит на несколько лет.
— Надеюсь, — пробормотал отец.
— Если не хочешь, чтобы этот разговор повторялся раз за разом, назови сумму.
Эмили затаила дыхание.
— Как насчет фунта в неделю на?..
— На дорогу и еду? Да, этого хватит… — Нэн стояла и ждала продолжения.
— А на что еще?
— Ну, на кино, газеты, книги, кафе, танцы…
— Еще два фунта в неделю? — Брайан смотрел на нее с тревогой.
— Спасибо за щедрость. Это будет чудесно.
— А одежда? — Брайан кивком показал на жакет, который стоил как манто.
— Из того, что ты мне дал, я смогу сэкономить на чулки.
— Я не хочу, чтобы ты одевалась хуже других.
Нэн промолчала.
— Сколько это будет стоить? — тоном ребенка спросил он.
Девушка задумчиво смотрела на Брайана, понимая, что теперь он в ее власти.
— Некоторые отцы выделяют своим детям ежемесячное содержание, которое те могут тратить на одежду. Сумма в среднем составляет… не знаю… может быть, фунтов двадцать…
— Ты будешь получать тридцать фунтов в месяц. В нашем доме никто не будет нуждаться! — рявкнул Брайан.
И тут Нэн улыбнулась. Впервые за утро.
— Большое спасибо, папа, ты очень щедр.
— Попробовала бы ты сказать что-нибудь другое… — проворчал отец.
— Я этого не говорила и никогда не скажу, — заверила его дочь.
— Меня разозлил твой намек на то, что я могу оставить тебя без гроша.
— Папа, в нормальном состоянии ты ни за что не оставил бы меня без гроша, но я не хочу рассчитывать на то, что ты всегда будешь в таком состоянии.
У Эмили захватило дух.
— Что ты хочешь этим сказать? — Он надулся как индюк.
— Сам знаешь. Папа, в тебе живут два человека.
— Как ты смеешь читать мне нотации?
— Я не читаю. Просто объясняю, почему я хотела договориться обо всем заранее, а не приставать к тебе, когда… ну, когда ты выпьешь.
Наступила тишина. Мальчики зажмурились. Справиться со вспышками отцовского гнева можно было только одним способом: не вмешиваясь. Малейшего замечания было достаточно, чтобы этот гнев обратился на них. Но Нэн удачно выбрала время и место.
Молчание нарушила Эмили.
— Что ж, очень хорошее содержание. Вряд ли у многих твоих сокурсниц будет такое.
— Вряд ли, — не моргнув глазом, подтвердила Нэн. — Серьезно, папа. Раз ты выделил мне такую сумму, наверное, тебе будет удобнее выплачивать ее раз в месяц.
— Договорились, — ответил Брайан.
— Если ты сегодня дашь мне сорок два фунта, то в следующий раз я приду к тебе за деньгами ровно через месяц.
Пол и Нейси уставились друг на друга во все глаза.
— Сорок два фунта? — изумился отец.
— Ты сказал, что будешь давать мне три фунта в неделю плюс тридцать фунтов в месяц на одежду… Я понимаю, это очень много, — извиняющимся тоном добавила она.
— Я слов назад не беру. — Брайан полез в задний карман, достал бумажник и начал отсчитывать засаленные купюры.
Эмили молила небо, чтобы дочь хорошенько поблагодарила отца, а не приняла это как должное.
Но Нэн лучше всех знала, что нужно делать.
— Папа, я не стану вставать на колени и благодарить тебя. Это будут только слова. Просто постараюсь сделать так, чтобы ты гордился мной. И никогда не жалел о том, что позволил своей дочери учиться в университете.
Глаза Брайана Махона слегка затуманились. Он проглотил комок в горле и пробормотал:
— Ладно… А теперь дайте человеку спокойно выпить чашку чая в собственном доме.
Жильцы большого типового дома в Дунлаогхейре тоже готовились к началу занятий в университете. Дунлаогхейр, расположенный в нескольких милях от центра Дублина, был городом в городе, большим портом, куда каждый день прибывал и убывал в Холихед почтовый пароход, привозивший отпускников и увозивший многочисленных эмигрантов, решивших искать счастья в Лондоне.
Этот район считался фешенебельным еще в те дни, когда назывался Кингстауном; тропические пальмы, высаженные вдоль береговой линии, придавали ему экзотический вид. Приземистые викторианские дома напоминали о времени, когда здесь жили люди богатые и знатные. И климат тут был здоровый; по двум огромным молам, выдававшимся далеко в море, мог гулять каждый, кто нуждался в глотке свежего воздуха и физических упражнениях.
Тут царила странная смесь чопорной респектабельности и отпускного легкомыслия. Тут каждый год проходил большой и шумный «карнавал призраков», что не мешало почтенным матерям семейств обходить магазины с корзинками для продуктов; обычно эта экскурсия заканчивалась в кафе под открытым небом на Марин-роуд, где можно было поцокать языком и неодобрительно отозваться о нынешнем состоянии Дунлаогхейра.