В некоторых спорах принимала участие и она. Например, стоит ли переименовать рыбный магазин в кафе, вкрутить лампочки поярче и врубить на полную катушку какой-нибудь «Мой солнечный остров», чтобы музыка привлекала покупателей.
— Так ты привлечешь не покупателей, а полицию, — сказал Марио.
Но были и другие споры, в которых Ева права голоса не имела. Например, кто был более чокнутым — брат Марио, женившийся на ирландке, матери Фонси, или мать Фонси, вышедшая замуж за брата Марио. Поняв, что ответа на этот вечный вопрос они не найдут никогда, Ева закрыла глаза и задремала.
Ева сидела в кровати и пила бульон.
— Его сварила сестра Имельда. Хочешь попробовать?
Бенни послушно пригубила чашку.
— Патси слышала, что сестра Имельда пришла к Флуду, сказала, что ей нужна телячья нога, и показала на свою лодыжку, чтобы было понятнее. А мистер Флуд ответил: «Сестра, я знаю, что такое нога. Прости меня Господь, я знаю не слишком много, но что такое нога, мне известно».
— Патси все еще встречается с этим немым Мосси?
— Да. Мама боится, что она выйдет за него замуж.
— Неужели он такой плохой?
— Нет, просто мы не хотим, чтобы Патси вообще выходила замуж, потому что тогда она уйдет от нас.
— Бедная Патси… — вздохнула Ева. — Знаешь, я чувствую себя как блудный сын. Мне никогда не хватало времени подумать над этой евангельской притчей, но несчастный случай меня вразумил. Все меня жалеют, все забыли, что я грубила этой ужасной матери Клер и лгала ей… Кстати, произошла необыкновенная вещь. Тот мальчик, который погиб, Фрэнк Хегарти… В тот день мать Фрэнсис познакомилась с его матерью. Я плохо помню, как это вышло, но они говорили друг с другом. Эта женщина приедет и поживет здесь несколько дней. Здесь, в Нокглене.
— Она остановится в гостинице Хили?
— Нет, в монастыре. Ты можешь в это поверить? Они переделали в спальню одну из гостиных.
— Рассказывай дальше.
— Она приедет сегодня на автобусе. Я не знаю, как с ней держаться.
— Понимаю, — кивнула Бенни. — Можно брякнуть что-нибудь невпопад. А вдруг она не хочет говорить о случившемся? Но говорить о чем-то другом тоже неловко.
— Нэн знала бы, что сказать, — неожиданно промолвила Ева.
У Бенни сжалось сердце. Конечно, мысль была недостойная. Нэн очень добра к ней, знакомит со всеми и во всем разбирается. Но не слишком ли она уверена в себе? Вряд ли Нэн знает, как вести себя в любой ситуации.
Бенни страдала от ревности. Она сидела и молчала, боясь, что голос ее выдаст.
Но Ева ничего не замечала. Она продолжала думать о том, что сказала и сделала бы Нэн на ее месте.
— Наверное, дело в том, что она смелее нас. Нэн всегда говорит так, словно знает, что она делает, хотя на самом деле может не знать ничего. В этом весь секрет.
— Наверное, — буркнула Бенни, надеясь, что голос ее не выдал.
— Нэн умеет заставлять людей делать все, что ей хочется, — сказала Ева. — Представь себе, она добилась того, что нам разрешили курить в больничной палате!
— Но ты же не курила! — испугалась Бенни.
Ева хихикнула.
— Попробовала за компанию. А остальные смолили вовсю. Это было дело принципа.
— И что эта миссис Хегарти будет здесь делать? — спросила Бенни.
— Не знаю. Гулять. Боюсь, здесь ей будет одиноко.
— Дома ей тоже было бы одиноко, — ответила Бенни.
— Ты не разговаривала с Шоном?
— Нет. В прошлый уик-энд он надулся как сыч. Когда увидел меня в церкви, то отвернулся. К несчастью, надолго его не хватило. Вчера вечером он подошел и начал звать меня в кино. Мне очень стыдно, но я сослалась на тебя. Мол, я не знаю, что буду делать, пока не поговорю с тобой.
— Конечно, это ему не понравилось.
— Ну, Шон сказал, что ты наверняка захочешь пойти к Марио и щелкать там пальцами вместе с Фонси… Он говорил очень неодобрительно.
Ева прыснула со смеху.
— Интересно, что ему сказал Фонси. Знаешь, он ужасно смешной. Уверен, что может стать здесь большой шишкой.
— В Нокглене это нетрудно.
— Я сказала ему то же самое. Но он ответил, что я его не поняла. Если он станет большой шишкой, то сделает так, чтобы о Нокглене узнала вся страна.
— Вряд ли ему это удастся, — мрачно ответила Бенни.
— О боже, ты говоришь как помесь отца Руни с миссис Хили. — Ева неодобрительно покачала головой.
— Может, я и есть их помесь. Может, моим родителям подсунули не того ребенка.
— Их ребенком наверняка был бы мальчик, — возразила Ева, после чего обе расхохотались.