Мало кто приходил сюда без дела. Из монастыря к коттеджу можно было пройти только по тропинке, петлявшей между колючими кустами. А если кому-то хотелось полюбоваться видом с высокого каменистого обрыва, он пользовался торной дорогой, плавно поднимавшейся на холм с площади, на которой каждый день останавливался автобус.
Свернув за угол, мать Фрэнсис с удивлением увидела человека, находившегося всего в нескольких футах от нее.
Это был Саймон Уэстуорд. Он стоял к ней спиной и смотрел на каменоломню, затянутую туманом. Мать Фрэнсис скрипнула калиткой, чтобы он услышал ее и не испугался.
— Ох… э-э… добрый день, — сказал он.
— Добрый день, мистер Уэстуорд.
В распорядке дня монастыря было время, которое называлось Великим Молчанием. Поэтому монахини не ощущали неловкости, если в беседе наступали паузы. Мать Фрэнсис спокойно ждала, когда заговорит этот маленький смуглый человек.
— Мерзкая погода, — сказал он.
— В ноябре всегда так. — Казалось, настоятельница находилась на приеме в саду, а не стояла под дождем рядом с человеком, с которым уже не раз скрещивала копья.
— Миссис Уолш сказала, что вы часто приходите сюда, — промолвил Саймон. — Я жаловался ей, что в монастыре чувствовал бы себя неуютно и хочу найти способ столкнуться с вами как бы случайно.
— Мистер Уэстуорд, в монастыре вас встретили бы радушно. Вы всегда будете для нас желанным гостем.
— Понимаю. Да, понимаю.
— Ну что ж, вот мы и встретились.
Было бы разумнее зайти в коттедж, но мать Фрэнсис ни за что не согласилась бы позволить Саймону переступить порог дома Евы. Это было бы неслыханным предательством. Он смотрел на дом и чего-то ждал. Мать Фрэнсис молчала.
— Я хотел поговорить с вами о Еве, — наконец сказал он.
— Да.
— Понимаете, она была настолько добра, что пришла в школу к моей сестре. Возможно, Хитер сама попросила ее прийти. Честно говоря, я в этом не сомневаюсь. Но Ева устроила ей чудесный выходной и собирается сделать это опять…
— Да. — Взгляд матери Фрэнсис стал холодным, у нее засосало под ложечкой. Неужели он хочет, чтобы Ева держалась от Уэстуордов как можно дальше? Если да, ее сердце станет таким же каменным, как сердце Евы.
— Я подумал, не могли бы вы передать ей…
Монахиня продолжала смотреть ему в глаза.
— Не могли бы вы передать Еве, что я ей благодарен? Искренне благодарен.
— А почему бы вам не сказать это самому? — с облегчением вздохнув, быстро ответила мать Фрэнсис.
— Конечно, я сделал бы это. Но не знаю, где она живет.
— Сейчас я дам вам ее адрес. — Она стала рыться в карманах длинной черной сутаны.
— Позвольте мне. Фермеры всегда используют для записей оборотную сторону конвертов.
Она улыбнулась.
— Нет, позвольте мне. У монахинь всегда при себе блокноты и карандаши с серебряными кончиками.
Наконец мать Фрэнсис выудила из карманов то и другое и дрожащей рукой записала то, что, по ее представлению, могло стать наброском плана будущего обмена оливковыми ветвями.
В магазин Хогана пришла Клодах Пайн.
— Как поживаете, мистер Хоган? Не дадите взаймы пару стоек для шляп?
— Конечно, конечно. — Эдди Хоган ушел на склад и начал рыться там, разыскивая стойки.
— Кажется, у нас нет секции дамских шляпок, — надменно сказал ей Шон Уолш.
— Последите за своим тоном, Шон. Вы еще не знаете, с кем имеете дело, — громко рассмеялась Клодах.
Шон смотрел на девушку без всякого удовольствия. Да, хорошенькая, но слишком развязная. Длинные ноги открыты на всеобщее обозрение, юбочка коротенькая донельзя. Сегодня на ней были желто-зеленое платье, черный жакет, розовый шейный платок и продолговатые болтающиеся серьги точного того же цвета, что и платье. Светлые волосы (явно крашеные) скрепляли два черных гребня.
— Нет, не знаю.
— Так узнаете.
Они остались в зале одни. Старый Майк был в ателье, а мистер Хоган ушел в заднюю комнату.
— Как-нибудь обойдусь.
— И напрасно. — Клодах сделала вид, что неправильно поняла его. — Мы можем быть либо соперниками, либо друзьями. Дружить было бы умнее.
— Клодах, у вас друзья на каждом шагу. — Он презрительно фыркнул.
— Вы ошибаетесь. Большинство здешних жителей мне вовсе не друзья. Но с тетей мы дружим. В настоящий момент я переделываю ее витрину. Все этикетки с надписью «Модный покрой» уже сожжены. Посмотрим, что вы скажете, когда увидите ее во всей красе.