Закончилась третья песня, «Парень из Ларами», но Джек не собирался возвращаться за стол. Он ждал следующего танца.
Бенни благословляла преподавательницу, которая приезжала на побитой старой машине и учила танцевать ирландских девочек, одетых в туники. Благословляла всем сердцем, когда они с Джеком танцевали «Мамбо итальяно» и «Убежище Эрнандо». А потом они, запыхавшиеся и смеющиеся, вернулись за стол. Шейла даже не пыталась делать вид, что слушает Джонни О'Брайена, а Розмари выглядела как в воду опущенная. Нэн перехватила взгляд Бенни и показала ей большой палец. Ева, на плечах которой лежала рука Эйдана Линча, сидела напротив и улыбалась от уха до уха. Они были на ее стороне.
— Мы уже думали, что потеряли вас, — язвительно сказал Ник Хейз.
Ни Бенни, ни Джек не обратили на его слова никакого внимания. Эйдан Линч выиграл еще один приз. На этот раз им оказалась огромная коробка шоколада, которую тут же открыли. Кармел начала кормить Шона его любимыми конфетами с кофейной начинкой.
Розмари вырвала у нее коробку и протянула ее Джеку.
— Съешь одну, пока хоть что-то осталось. — Но ее движение оказалось слишком резким, и конфеты полетели во все стороны.
Бенни подняла глаза. Обычно такие вещи были в ее духе. Как чудесно, что сегодня вечером это сделала Розмари!
— Ты должен мне танец, который мы не успели закончить, — сказала Розмари, пока остальные подбирали конфеты.
— Действительно. Я бы не позволил тебе забыть об этом, — галантно ответил Джек.
Его рука по-прежнему сжимала руку Бенни. Девушка была уверена, что он пригласит ее еще раз.
И тут неожиданно объявили последний номер. Всех звали на площадку танцевать под звуки «Калифорнии».
Бенни чуть не заплакала.
Произошло невероятное. Каким-то образом Розмари Райан сумела одержать над ней верх. Именно ей предстояло танцевать с Джеком последней. Ник протянул Бенни руку; одновременно то же самое сделал Джонни О'Брайен. Ей показалось, что Джек огорчился, но, скорее всего, только показалось. Потому что когда она с Джонни О'Брайеном спустилась на площадку, Джек и Розмари кружились в танце и смеялись. Бенни не была в этом уверена, но ей почудилось, что Джек убрал волосы со лба Розмари тем же жестом, которым только что поправлял ее собственную прядь.
Она радостно улыбалась Джонни О'Брайену, а сама лихорадочно подсчитывала возможность того, что Джеку Фоли нравятся все девушки без исключения и он говорит нежные слова каждой из них. Не потому что он коварный искуситель, а потому что искренне считает, что каждая женщина имеет право на его внимание.
«Должно быть, так оно и есть», — думала Бенни. Ибо то, как Джек обнимал ее, Бенни, во время танца, было подозрительно похоже на то, как он обнимал Розмари, когда все танцевали под слова «Спокойной ночи, милая, увидимся утром».
У дверей, где собрались фотографы, чтобы сделать снимки, происходило настоящее столпотворение. Они раздавали маленькие розовые карточки с адресами ателье, где на следующий день можно будет получить отпечатки.
Когда Джек окликнул ее, Бенни остановилась.
— Давай сфотографируемся для потомства, — сказал он.
Бенни, не верившая своим ушам, прижалась к нему.
И тут по лестнице спустилась Нэн.
— Нэн тоже, — сказал он.
— Нет-нет. — Нэн отошла в сторону.
— Брось, — сказал он. — Чем больше народу, тем веселее.
Все трое дружно улыбнулись в объектив. А потом все начали прощаться, желать друг другу спокойной ночи, говорить, что вечер удался на славу, и садиться в машины, которые организовал Джек. Ник Хейз должен был развезти по домам Бенни, Еву и Шейлу, потому что все они жили на юге. Остальные обитали в радиусе двух миль от центра города.
Нэн ехала в одной машине с Кармел и Шоном.
К ярости Розмари, ей пришлось сесть в машину Джонни О'Брайена, который жил на той же улице, что и она сама.
Кит оставила им сандвичи и записку: «Я допоздна играла в карты, так что прошу не будить до утра».
Они бесшумно прокрались по лестнице.
— Знаешь, Эйдан Линч очень милый, — сказала Бенни, когда они начали раздеваться. — По-настоящему милый. Несмотря на все его шуточки.
— Да, но девять десятых времени он говорит на уголовном сленге. Слушать его — все равно что изучать незнакомый язык, — пожаловалась Ева.