— Ты нашла в книгах то, что искала? — Теперь он смотрел ей прямо в глаза.
— Я уже говорила тебе, что ничего не искала. Просто хотела немного ознакомиться с делами перед встречей с мистером Грином.
— Я думал, на них хотела посмотреть твоя мать. — Его губы слегка искривились.
— Да, хотела. Она понимает куда больше, чем мы думали.
Бенни сама не знала, почему она это сказала. Аннабел Хоган ничего не понимала в бизнесе, купленном с помощью ее приданого. Она сознательно сторонилась магазина, считая его мужским миром, который не терпит женского присутствия. Мужчины не станут покупать костюмы и позволять себя обмеривать, если поблизости окажется женщина.
Внезапно Бенни поняла, что именно это было трагедией матери. Если бы Аннабел могла работать в магазине, все сложилось бы по-другому. У них с мужем стало бы больше общего. Тогда их любовь к Бенни не была бы такой маниакальной. Кроме того, ее мать была намного толковее и практичнее Эдди Хогана. Она могла бы заметить расхождения — если таковые действительно существовали — и давным-давно устранить их. Задолго до того, как они стали внушать серьезные опасения.
Эмили Махон постучала в дверь спальни Нэн и вошла, держа в руках чашку чая.
— Ты уверена, что не хочешь добавить молока?
Нэн предпочитала чай с лимоном. В отличие от остальных членов семьи, которые наливали в чай огромное количество молока и шумно прихлебывали напиток из больших кружек.
— Это вкусно, Эм. Попробуй, — предложила Нэн.
— Мне поздно менять привычки. Да и ни к чему. Вот ты — другое дело.
Эмили уже знала, что дочь наконец нашла своего принца.
Знала по количеству времени, которое Нэн проводила в спальне, прихорашиваясь; по новым нарядам, по суммам, выуженным у отца, но главным образом по мерцающим глазам Нэн.
На кровати лежала шляпка в виде лепестков, идеально подходившая к шелковому платью и сиреневому болеро с темно-фиолетовой отделкой. Сегодня Нэн собиралась на скачки. Для большинства это был обычный рабочий день, для студентов — учебный, а для Нэн — день скачек.
Эмили работала во вторую смену; кроме них, в доме никого не было.
— Милая, ты будешь осторожна, правда?
— Что ты имеешь в виду?
— Сама знаешь. Я не спрашиваю тебя о нем, потому что это плохая примета. Знакомиться нам не нужно; это уменьшит твои шансы. Но ты будешь осторожна?
— Эм, я не спала с ним. И не собиралась.
— Я имею в виду не только это. — Конечно, Эмили имела в виду только это, но не решалась говорить вслух. — Не следует пропускать лекции и гонять на машинах.
— Эм, ты имела в виду постель, — рассмеялась Нэн и с любовью посмотрела на мать. — Я не спала с ним и не буду, так что успокойся.
— Мы будем дразнить друг друга целую вечность или вскоре дадим себе волю и ляжем в постель? — спросил Саймон, когда они ехали на скачки.
— Разве мы дразним друг друга? Я не заметила.
Он посмотрел на Нэн с восхищением. Ничто не могло выбить ее из колеи. Эта девушка всегда оставалась в выигрыше.
Сегодня она выглядела просто великолепно. Наверное, ее фотографию напечатают в газетах. Фотографы и леди в дурацких шляпках всегда ищут что-нибудь стильное. Его спутница была именно такой девушкой, которая им требовалась.
Оказавшись на ипподроме, они столкнулись со множеством людей. Стоявшая в ринге Молли Блэк, очень властная дама со стеком, осмотрела Нэн с головы до ног. Одно время дочь Молли прочили Саймону Уэстуорду в невесты. Эта девушка принадлежала совсем к другому типу. Да, недурна. Судя по всему, студентка, живущая в Дублине и не имеющая за душой ничего, кроме красоты и, возможно, родословной.
Миссис Блэк осуждала декрет Букингемского дворца, запрещавший дебютанткам присутствовать на дворцовых приемах.
— Как мы теперь будем узнавать, кто есть кто? — спросила Молли Блэк, сверля Нэн взглядом.
Нэн осмотрелась по сторонам, пожалела, что рядом нет Саймона, и решила использовать свою старую тактику: отвечать вопросом на вопрос.
— Как по-вашему, почему они это запретили?
— Это ясно. Тебя представляет тот, кто уже был кем-то представлен. Но кое-кто из таких людей находится в стесненных обстоятельствах и получает плату от всяких мерзких бизнесменов за то, что представляет ко двору их мерзких дочерей.
— А у вас есть кто-то, кого нужно представить? — Голос Нэн был спокойным, а манеры — безукоризненно вежливыми.
Она попала в цель.
— Я говорю не о членах моей семьи, — с досадой ответила Молли. — Речь идет о моих подругах и их детях. Такой был хороший порядок! Всегда можно было иметь дело с людьми своего круга. А теперь все рухнуло.