Известие о том, что Ева пришла в ярость и уехала, расстроило ее. То, что при этой ссоре, судя по всему, присутствовала бедная Хитер, расстроило Бенни еще больше.
Но больше всего ее расстроило собственное эгоистичное желание вечером рассказать Еве о своей растущей уверенности в том, что Шон Уолш где-то прячет украденные деньги, и попросить совета, где их следует искать.
Влетев в дом, Ева обнаружила на кухне Кевина Хики.
— Почему ты проводишь субботний вечер дома, а не с девушками? — спросила она.
Ева поклялась себе, что не нарушит профессиональную этику. Она работает в этом доме и не станет срывать зло на жильцах.
— У меня были кое-какие планы, но я решил побыть здесь, — ответил Кевин, кивком указав на комнату Кит. — Похоже, она получила плохую новость. Ее старик умер в Англии. Знаю, она его ненавидела, и все же это для нее сильное потрясение.
Ева вошла в темную комнату с двумя чашками чая и села рядом с кроватью. Она знала, что Кит не спит.
Кит лежала, подсунув под голову несколько подушек, и курила. За окном поблескивали огни дунлаогхейрского порта.
— Как ты догадалась, что нужна мне?
— Я — телепат. Что случилось?
— Сама толком не знаю. Кажется, неудачная операция.
— Мне очень жаль, — сказала Ева.
— Она сказала, что все случилось очень неожиданно. Он понятия не имел, что болен. И велел в случае его смерти позвонить мне и передать, что он не имел об этом понятия.
— Кто сказал?
— Какая-то квартирная хозяйка. Он дал ей пятьдесят фунтов в конверте и сказал, что это для нее.
Ева молчала. Это было странно, сложно и запутанно, как все, что имело отношение к Джозефу Хегарти.
— Кит, что вас тревожит?
— Он должен был знать, что умирает. Именно поэтому он и вернулся. Наверное, хотел провести здесь последние оставшиеся ему недели. А я ему не позволила.
— Нет. Разве он не подчеркнул это? Он не знал.
— Он должен был так сказать из-за страховки.
— Из-за чего?
— Из-за страхового полиса. Он сделал то, чего не делал никогда в жизни. Решил обеспечить меня.
У Евы возник комок в горле.
— Похороны состоятся в Англии в следующий уик-энд. Порядки там странные. Покойников хоронят не на следующий день, а в уик-энд, чтобы люди могли приехать. Ева, ты отправишься со мной? Мы можем поплыть на пароходе.
— Конечно, отправлюсь.
За завтраком Хитер молча читала письмо. Мисс Томпсон — по мнению Хитер, единственная хорошая учительница — посмотрела на нее.
— Все в порядке?
— Да.
Мисс Томпсон пожала плечами и оставила ее в покое. Не стоит вызывать девочек-подростков на откровенность, если они этого не хотят.
«Она больше никогда не придет», — снова и снова говорила себе Хитер. Она твердила это во время утренней молитвы, во время математики и во время географии. Скоро это превратилось в припев песни, от которого невозможно избавиться. «Она больше никогда не придет».
Мисс Томпсон забыла про письмо, но обратила внимание на то, что Хитер всю неделю была непривычно тихой и рассеянной. И вспомнила об этом только в пятницу, когда Хитер не пришла на ужин. В школе ее не было, дома тоже. Никто не хотел в это верить, но в конце концов пришлось признать: Хитер убежала из школы.
Глава шестнадцатая
Как только Саймон услышал, что Ева Мэлоун уехала в Англию, он сказал, что именно там и следует искать Хитер.
Ева не ответила на записку, в которой он просил прощения и объяснял, что усиливающийся склероз превратил его деда в маразматика, на слова и мнения которого не стоит обращать внимания.
Саймон боялся, что записка была чересчур официальной. Он рассказал об этом Нэн, и та, к удивлению Саймона, осудила его. Обычно она была холодной, невозмутимой и редко высказывала собственное мнение.
— Чем тебе не понравилось мое письмо? — с тревогой спросил он.
— Оно такое же ледяное, как твой дед.
— Неправда. Я просто хотел спустить дело на тормозах. Так сказать, сбить температуру.
— Что ж, ты добился своего, — подтвердила Нэн.
В пятницу после звонка из школы он позвонил Нэн.
— Слушай, кажется, насчет письма ты была права… Как ты думаешь, зачем она взяла с собой Хитер?
— Ей такое и в голову не приходило, — отмахнулась Нэн.
— А где же тогда Хитер?
— Она убежала, потому что вы все ужасные.
— Если так, то почему не убежала ты? — обиженно спросил Саймон.
— Я люблю ужасных людей. Разве ты этого не знал?