Мосси сказал, что там можно будет поставить садовую скамью. Место красивое и тихое. Патси ответила ему, что если у ее хозяйки есть хоть капля здравого смысла, она продаст Лисбег и переедет в магазин. Комнат там хватает, а зачем человеку пустой дом? Чтобы слышать собственные шаги?
Если они переедут в магазин, Патси будет легче приходить туда и делать часть работы. Это куда проще, чем присматривать за большим домом, в котором никто не живет. Аннабел Хоган не признавалась в этом даже себе самой, но когда она стояла рядом с Бенни, поливавшей фуксии, которые они по просьбе Евы взяли из коттеджа, то начинала думать, что это действительно самое разумное решение.
Наверное, было бы приятно подниматься по лестнице из магазина и сразу оказываться у себя. Ложиться на диван и протягивать усталые ноги.
Но время еще есть. Об этом можно подумать позже. Сейчас и так хлопот хватает.
Бенни не торопилась обживать второй этаж и кладовку, в которой стояла швейная машинка с деньгами. Сначала туда никто не заходил. Но мало-помалу она избавилась от хлама. А потом начала не торопясь перевозить вещи из Лисбега. Постепенно они с Патси превратили большую комнату в место, где можно было посидеть и провести вечер. Они принесли туда радиоприемник и несколько кресел, из которых не торчали пружины. Отполировали поцарапанный старый стол и положили на него циновку. Вскоре они начали там обедать. Шеп постоянно что-то вынюхивал в переулке, носился по маленькому саду, который считал своей спортплощадкой, и с видом собственника сидел в магазине, нравившемся ему куда больше пустого Лисбега.
Скоро магазин действительно станет их домом.
И тогда Бенни почувствует себя свободной.
Декко Мур спросил доктора Джонсона, правда ли, что миссис Хоган может расстаться с Лисбегом.
К нему часто приходят клиенты, жители больших городов, люди с деньгами, и спрашивают, не продаются ли здесь хорошие старинные дома.
— Дайте им еще несколько месяцев, — ответил доктор Джонсон. — Думаю, Хоганы переедут к концу лета, но торопить их не следует.
Декко сказал, что в городе уже и так происходит что-то странное. На днях он зашел в магазин за парой носков, а оставил там целое состояние.
Нэн и Джек бегом преодолели отрезок, отделявший дорогу к каменоломне от площади. «Моррис-майнор» был спрятан за навесом автобусной остановки. Им повезло в третий раз: рядом никого не было. Часы показывали шесть тридцать утра. Машина тронулась с места, и вскоре они выехали на дублинское шоссе.
— В одно прекрасное утро двигатель не заведется, и тогда мы пропали, — сжав руку Нэн, сказал Джек.
— Мы очень осторожны. Нас не поймают, — ответила Нэн, глядя в окно на мелькавшие мимо поля и фермы.
Джек вздыхал, вспоминая ночи и ранние утра, проведенные ими в узкой кровати Евы Мэлоун.
Однако риск, которому они подвергались, пугал его до судорог. Ева убьет их обоих, если узнает, как они используют ее дом. Нокглен — это деревня. Рано или поздно кто-нибудь их увидит. Но это не просто деревня. Это родной город Бенни.
Бенни.
Он пытался не думать о ней. В последние две недели они встречались только на глазах у других людей. С тех пор, как начался его бурный роман с Нэн. Похоже, Бенни ничего не замечала. Он разговаривал с ней в присутствии Билла, Эйдана или Джонни; если друзей поблизости не было, Джек подзывал кого-нибудь другого.
Они никогда не ходили в кино вдвоем; в те с трудом выкроенные вечера, когда Бенни оставалась в Дублине, Джек настаивал на культпоходе. Он пытался исключить Нэн, но иногда Бенни сама приводила ее.
Нэн говорила, что он прав; их роман не имеет никакого отношения к тому, что связывает Джека и Бенни. Это два разных мира.
Да, пару недель назад он сгоряча сказал это. Но стоило Джеку увидеть доверчивое лицо Бенни и рассмеяться ее шуткам, заметить ее на тренировке, увидеть, что она предлагает Кармел помочь готовить сандвичи, как он понимал, что хочет остаться с Бенни наедине и прикасаться к ней так же, как прикасался к Нэн. И тогда ему становилось не по себе.
Сказать, что твой мир разделен на две несоприкасающиеся части, легко. Сделать трудно.
Если Нэн понимала, что чувство Джека к ней представляет собой огромную и непреодолимую страсть, то она была намного более зрелой, чем все остальные. Их соединяло физическое желание, а не стремление жить вместе. В машине они почти не разговаривали, в то время как с Бенни не требовалось мучительно искать тему для беседы.