Она тут же рванулась вперёд и впилась когтями в жирную тюленью плоть. Упругое тело извивалось под её лапами, но её челюсти уже сомкнулись на его шее, и тюлень застыл. Полная азарта, она вытащила тушу на лёд, тряся её, чтобы убедиться, что он точно мёртв. Её рот наполнился слюной от вкуса сочной плоти, зажатой между её зубов.
Она сделала это! Она поймала тюленя, как настоящий белый медведь!
Её друзья стали спускаться к ней со склона.
— Это было восхитительно! — воскликнула Луса.
Челюсть Токло отвисла, когда он увидел огромную тюленью тушу, что заставило Каллик почувствовать прилив тепла в лапах.
— Хорошая работа, — сказал он, стараясь, чтобы его слова прозвучали восхищённо, а не скупо. Он опустился около тюленя и откусил от него кусочек.
— Я знал, что ты сможешь, — сказал Уджурак, и в его голосе Каллик услышала эхо голоса Силалюк, подбадривающей её.
Калллик отхватила кусок мяса с брюшка тюленя и придвинула его к Лусе.
— Это моя любимая часть, — сказала она. — Тебе понравится. И, надеюсь, она поможет тебе почувствовать себя лучше, так что сегодня ты не погрузишься в спячку.
— Спасибо, Каллик, — сказала Луса, но её маленький чёрный носик сморщился, когда Каллик подтолкнула к ней добычу. Каллик следила, как Луса откусила маленький кусочек мяса и медленно прожевала его. Лицо маленькой медведицы исказилось от боли, как будто она ела иглы дикобраза вместо вкуснейшего тюленя.
Расстроившись, Каллик боднула её в бок.
— Тебе действительно не нравиться? — спросила она.
— Мне жаль, — сказала Луса, кашляя и потирая лапкой нос. — Я восхищаюсь тем, что ты поймала тюленя, я, правда, восхищена, но когда я кладу его себе в рот, я чувствую себя совсем вяло. Боюсь, если я буду есть это и дальше, мой живот лишь ещё сильнее разболится, — она тоскливо моргнула.
Каллик посмотрела вверх и вдруг поняла, что Токло стоит около них с сосредоточенным выражением лица.
— Ты совсем ничего не можешь съесть? — надавил он.
Луса покачала головой и легла на снег. Каллик пришлось подметить, что на этот раз её подруга выглядела действительно заболевшей. Она отощала и выглядела усталой, её шерсть постоянно была влажной от снега, из-за чего она казалась ещё меньше.
— Вот, к чему это привело, — резко сказал Токло.
Уджурак оторвал свою голову от тюленя, которого он ел, его внимание затронула решимость в голосе Токло. Каллик обменялась с ним многозначным взглядом. Этот тон голоса обычно означал, что Токло задумал сделать что-то, зная, что им это не понравится.
— Так не пойдёт, — сказал Токло. — Сожалею о твоём путешествии, Уджурак. Но Луса и я обязаны вернуться на сушу… прямо сейчас.
Глава 16. Токло
Кривая башня из сине-белого льда выскочила из снега слева от Токло, став такого размера, как если бы был он, поднявшись на задние лапы. Она склонилась над ним, будто предупреждая, что собирается обрушиться вниз на него и его друзей.
Токло не хотел рассказывать другим о своём сне, который определённо сильно отличался от их снов. Исполинская бурая звёздная медведица, явившаяся ему, принесла только мрачные пророчества. Токло проснулся не менее мрачным, по его телу бегали мурашки и сильное ощущение того, что здесь никто из них не был в безопасности, а особенно — Луса.
Он старался не замечать этого. Ни один разумный бурый медведь не стал бы принимать решения на основе глупых сновидений. Вот всё, чем они являются. Просто сновидениями.
Но болезнь Лусы не была сном. Если она не сможет питаться здесь, на льду, она будет голодать, даже если они удержат её от впадения в спячку. Каждый раз, когда Токло смотрел на неё, он вспоминал другого маленького медведя, сонного и слабого и неспособного достаточно питаться, чтобы наполнить свой желудок. Тоби. Его брат погиб. Токло не допустит, чтобы тоже самое произошло и с Лусой. Не допустит, если у него есть возможность что-то с этим поделать.
— Послушай, — сказал он, прочистив горло. — Ух… Может быть, ты и видел свою мать, Уджурак. И, может быть, тебе предначертано идти этим путём, — он кивнул на сияющий край неба. — Но не мне.
— Что ты имеешь в виду? — казалось, Уджурак не может поверить в его слова.
— Всё, что я вижу, — это лёд, куда ни глянь, от края неба до края неба, — пояснил Токло. — Всё это принадлежит лишь белым медведям. Здесь нет места чёрным медведям, особенно тем, кто даже не может оставаться не спящим.