— Кто же за ними погонится,- пожал я плечами.
— Кроме браконьера, никакой дурак охотиться не станет,- спокойно так произнес Арминек.
Ну и сказанул! Молодец! Больше Хурун Иванович и спрашивать ни о чем не стал.
— Слышали, как я вас звала? — появилась рядом Ктара.
— И я!
— И я аукала! — загалдели девчонки.
— Слышали, слышали…- Арминек слегка заважничал.- Майра Михайловна, я нашел… мы нашли балаган вашего деда. Ночевали в нем. Столько интересного!
Проболтался все-таки. Лишь бы про небесный огонь не ляпнул.
— Ты про нохы скажи,- притормозил я друга.- Ты первый увидел.
— Ох, здоровенная колотушка! — попался на крючок Арминек.- Идем мы с Толаем, а она около кедра стоит. Нам и вдвоем ее не поднять. Этой колотушкой кедровые шишки сбивают. Нохы называется.
— А мы ничего не нашли,- Тачана тряхнула косичками.- Зато богатырского коня видели. Нам Амас показал. Он в белую скалу превратился.
— Да вот же он — живой! — я потрогал пальцем Амаса.
Все рассмеялись.
— Не Амас, а богатырский конь,- обиделась Тачана.
Подумаешь, удивила! Нам этот камень Амас тоже показывал. Верно, на коня походит… Вот если бы они про все наши приключения узнали…
— Ребята! — обычным своим голосом, будто и не злился только что, сказал Хурун Иванович.- Хорошо, что вы сюда пришли. Я вас больше часа звал. Чуть не охрип. На нашей шее теперь этот пожар висит… Давайте-ка организованно возьмемся, добьем остатки. Поможем дождю!
— Давайте, давайте, товарищи! — подхватил Ачис, а сам ни палки, ни ветки в руки не взял, когда все дружно принялись хлестать гаснущий огонь.
Амас вообразил себя сказочным богатырем.
— Туда ударю — шестьдесят, сюда ударю — семьдесят врагов убиваю! — размахивает длинной ивовой веткой.
Постегал, постегал,- остановился, спросил:
— А кто же тайгу поджег?
— Вот эти герои,- показал на меня с Арминеком Хурун Иванович.
…Дождь, сыпавший с неба не слишком сильно, ненадолго перестал, но тут же оглушительно громыхнул гром и припустил такой ливень, что все ринулись под деревья укрываться от потоков воды. Теперь можно было не опасаться за лес: тугие струи дождя вмиг залили все, что еще тлело.
Через Хызыл пых в нашу сторону направлялся верховой на саврасом коне, одетый в брезентовый дождевик. Из-за его спины выглядывал ствол ружья. Когда он подъехал ближе, можно было разглядеть длинную — чуть не до пояса — седую бороду.
Вот он уже на этом берегу. Слез с коня и, ведя его в поводу, подошел к нам. Высокий, широкоплечий, чуть ссутулившийся, с густыми нахмуренными бровями. Вид у него был такой суровый, что все притихли. Он молча оглядел нашу группу и совсем просто, нисколько не строжась, произнес:
— Ну, давайте знакомиться. Лесник я. Звать меня Василий Иванович. Фамилия — Иванов. А вы кто такие будете? Кто у вас старший?
Майра Михайловна поспешила к нему, сбивчиво объяснила, что мы из аала Торгай, находимся в походе, на экскурсии…
— Как случился пожар?
— Мы не знаем, Василий Иванович, — смутилась вожатая.- Тайга уже горела. Мы пришли, когда почти все потухло.
— Честнопионерское! — выскочила Тачана.- Мы не поджигали. У нас таких нет.
— Пионерскому слову я верю,- подобрел лесник, однако брови его так же грозно топорщились.
— А я не верю,- шагнул вперед державшийся в стороне Хурун Иванович.- Не каждому пионеру, оказывается, можно верить.
Он взял меня за плечо. Крепко ухватил, даже больно стало.
— Вот поглядите,- обратился к леснику.- Видите, пальцы желтые. И у того тоже,- показал на Арминека.
Подскочил Ачис и выдернул у меня из кармана высовывавшуюся пачку «Беломорканала».
Все вытаращили на меня глаза.
— Вот видите, какие бывают пионеры..
Хурун Иванович все еще цепко держал меня за плечо, хотя я и не думал вырываться. Арминек в растерянности опустил голову. Лицо его покрылось красными пятнами. И я, наверное, выглядел не лучше. Оба мы готовы были провалиться сквозь землю от стыда.
Лесник только руками развел, и опять сурово сошлись у переносицы его густые брови, а бородища вздыбилась.
— Теперь понятно, отчего начался пожар? Эти двое курили, бросили спичку или окурок — и пошел огонь по тайге… — У Хуруна Ивановича был такой вид, будто он больше всех переживает, будто ему, как учителю,, приходится оправдываться за нас.- Трудно за ними уследить. Учишь их, учишь, как надо относиться к природе, а они вон что натворили! Безобразие! Удрали из отряда, шатались где-то больше суток, и вон еще что… Прощать такое нельзя. Ни в коем случае нельзя. Родителей надо оштрафовать. Пусть платят.