Выбрать главу

У меня застучало сердце.

— Кто приезжал? — спросил Арминек.

Ребята переглянулись.

— Мы не знаем,- за всех ответил Амас.- А что?

— Да так… Пойдем, Толай.

— А вы долго еще будете сидеть? — поинтересовался я.

— Покараулим… Если Хурун заявится, Айдиту Андреевичу скажем.

Домой мы с Арминеком шли уже без особой охоты, однако и его, и меня встретили хорошо.

А утром, когда мы вдвоем направлялись в школу, возле магазина нас перехватила медсестра Кадача.

— Зайдите к врачу.

— Зачем?

— Врач скажет. Сейчас же идите.

Ну, мы пошли. Мало ли что. Может, без нас осмотр был.

Медпункт размещался в здании колхозной конторы, вернее в пристройке к ней, с отдельным входом. Врача к нам недавно прислали. Молоденькая, беленькая. Мы еще не знали даже, как ее зовут.

Кадача вместе с нами зашла.

— Вот они — Толай и Арминек.

— Ну-ка, ну-ка… Вот вы, значит, какие. Та-ак… Проходите. Садитесь. Много о вас слышала…

Что она могла слышать о нас?

— Надо вас посмотреть. Кто смелее?

Странный вопрос! Мы поднялись оба.

— Молодцы! Не боитесь.

— А чего бояться? — небрежно произнес Арминек,

— Действительно. Давай с тебя начнем.

Арминек снял рубашку, и девушка-врач долго вертела его перед собой, заставляла то дышать, то не дышать, оттягивала веки и разглядывала глаза, велела широко раскрывать рот, показывать язык и все приговаривала:

— Так-так… так-так…

Потом принялась за меня и тоже выслушивала, выстукивала, разглядывала, мяла живот.

— Одевайся!

Нам все еще было непонятно, с чего это нас так внимательно стали осматривать.

— Давно курите?

«Значит, Аток все-таки был в аале!» — подумал я.

— Мы не курим,- ответил Арминек.- Мы с Толаем у моего тайына, у дяди Поскона, были, а там комаров много…

«Чего он плетет?»

— Каких комаров? — удивилась и девушка-врач.

— Обыкновенных. Мы их дымарем отпугивали.

— Я не о том спрашиваю!

— А я вам отвечаю,- невозмутимо продолжал Арминек.- В дымарь табачные листья и стебли кладут, чтобы дым был едучий. Его комары боятся. Может, потому и от нас табаком пахнет?

Врач рассмеялась.

— Не пахнет, не пахнет,- сквозь смех сказала она.- Мне говорили, что вы в тайге курили.

И давай целую лекцию читать. Что организм у нас неокрепший, что табак может повредить здоровью, что он разрушает легкие, что от табачного дыма и никотина — очень сильного яда — бывает неизлечимая болезнь, рак называется.

Арминек с умным видом слушает, кивает, поддакивает, а я совсем о другом думаю: «Он, он был на мухортом коне, Аток Павлович! Он рассказал Майре Михайловне, как нашел нас за Улгенником. Никто, кроме него, не мог знать, что мы мат-хом-никотином отравились. И завещание мое не сгорело. Он его подобрал…» Дождался, когда врач замолчала, и спросил:

— А кто вам сказал, что мы курим?

— Ваша вожатая.

«Так и есть».

— Она о вас много рассказывала. О вашем походе. Хвалила, что вы пожар в тайге помогли потушить. А вот курили вы совершенно напрасно.

«Ффу-у! Вот она о чем!»

— Мы больше не будем! — вскочил Арминек.

Ага, и он тоже сначала испугался. Знал бы еще про мою записку…

— Я вам верю,- улыбнулась врач.- Можете быть свободны.

Мы пулей вылетели из медпункта.

— Понял? — Глаза у Арминека блестели, рот до ушей.

— А то нет! Ничего она не знает. И Майра Михайловна тоже.

Арминек постучал согнутым пальцем по моей голове.

— Эх ты, хозончы! Туго соображаешь. Мы никогда больше курить не будем. Больно надо табачный дым глотать. Мы теперь дымарь возьмем, когда пойдем за Улгенник. Дошло?

— Один ноль в твою пользу,- вздохнул я.

— То-то!

До школы мы так и не добрались.

— Куда вы пропали? Я вас искал, искал,- налетел на нас возбужденный Амас.- Хуруна…

— Поймали вчера в засаде, да? — не дал ему договорить Арминек.

— А-а,- небрежно отмахнулся Амас.- Какая засада! У нас только что тетя Калат была. Из школы Хуруна поперли. А за убитого марала и за пожар тысячу рублей штраф он заплатит.

— Айда скорей к вам,- потащил Арминек ко мне.- Калат обязательно у вас. Она пока всех не обойдет, всем не расскажет, не успокоится.

И опять прав оказался мой друг.

Говорливая уборщица, захлебываясь, делилась важными новостями. Увидела нас и, тыча пальцем в нашу сторону, сказала:

— За них двоих Айдит Андреевич шибко заступался. И Майра хвалила. Они пожар не делали…

Арминек, должно быть, очень жалел, что этих слов не слышит его отец. Ни за что ведь выдрал!

А тетя Калат тараторила: