— Толай! — перебил Кайсап. — А что потом было? Разбили белых, да?
— Не мешай! — шикнула на него Тачана.
— Группа, с которой пошел Нартас ага, поднялась на перевал Улгенник…
— Вы с Арминеком про него спрашивали? — не выдержала сама же Тачана, и теперь Кайсап дернул ее за косичку.
— Про него, — ответил вместо меня Арминек. — Про него.
Он все еще боялся, как бы я не сболтнул про небесный огонь. Зря боялся! Хоть и не всегда Арминек считал меня настоящим другом, чуть что — хозончы да хозончы, — нашу тайну, если только не узнал ее Аток Павлович, я больше никогда и никому не выдам.
— На вершине Улгенника отряд сделал привал. Командир велел развернуть знамя, и оно, как пламя, горело над снегами.
Арминек громко закашлял.
— Тише ты! — погрозила пальцем неугомонная Тачана.
— Нартас ага показал командиру, где идет вторая половина отряда. «Они пройдут по подолу Ак-тасхыла и, не доходя реки Хызыл пых, встретятся с белыми. Только там может быть засада, и враги никуда не уйдут, если на них напасть сзади». Красный командир похвалил деда Партаса: «Вы не только хороший охотник, но и понимаете, как надо воевать». Они не торопились, чтобы оказаться в нужном месте в одно время с теми, которые пошли в обход… Когда отряд спустился к Хызыл пыху, командир красных пожал деду Нартасу руку и поблагодарил за большую услугу. Нартас ага стал просить взять его с собой: «Я вам пригожусь. Я метко стреляю. Если дадите мне винтовку, ни одна пуля мимо белого не пролетит». Командир не разрешил. Сказал, что его позовут, если надо будет. «Я хочу вместе с вами принести в наш аал Советскую власть», — уговаривал дед Нартас. Все равно командир не согласился, и отряд пошел дальше…
— Разбили белых, да? — не вытерпел Кайсап.
— Ни один не ушел, — вместо меня ответил Арминек. — А деду Нартасу — он тогда молодой еще был, — когда красные вошли в Торгай, командир подарил солдатские сапоги и кинжал. Тот самый, который Постай ууча для музея отдала.
— Оказывается, наш аал такой знаменитый! — восхитился Кобырса.- А мы живем и думаем, что он простой аалик.
Ачис сидел тут же, тоже слушал, как я рассказывал, и, по-моему, немножко завидовал нам с Арминеком.
…Почти три недели пробыли мы на сенокосе, и хотя погода несколько раз мешала, план по заготовке сена выполнили. Не мы, конечно, выполнили, — колхоз, но ведь и мы работали вместе со взрослыми. Дважды приезжал еще в бригаду Айдит Андреевич* Похвалил нас и за работу, и за стенгазету, которую мы все-таки выпустили. Только назвали ее не «Салют», а «Хазалчых» — «Шипы», сатирический листок. Вчетвером делали, как и прежде, с Ачисом и Ктарой. Я нарисовал, как Ачис коню на хвост хомут надевает, и он нисколько не обиделся, даже хохотал. А редактором он сам, вместо себя, Ктару предложил.
Перед возвращением в аал устроили настоящий праздник на полевом стане. Повариха Параско приготовила очень вкусный обед-полный казан потхы, каши со сметаной, тушеное мясо. Амас, Ачис и я наловили рыбы, и Параско зажарила ее. Арминек с Кайсапом и Кобырсой принесли кедровые шишки. Они, правда, еще не поспели, но мы их потомили в золе костра. Орехи были совсем мягкие, будто молочные. А какой смолистый запах от шишек!..
Тирен ага разрешил нам устроить скачки.
— Посмотрим, буденновцы, какие вы наездники.
Тут случилось небольшое ЧП — Ачис на всем скаку свалился с коня, но отделался испугом — упал на копну сена. А первое место занял Арминек.
А какой праздник без борьбы-куреша? И мы боролись. Как умели. Вот уж посмеялись!