Выбрать главу

Лес поредел. Открылась пойма реки. Заречные горные отроги укрыла тень, и хвойные деревья на них стали темно-зелеными, а освещенные солнцем таежные просторы — голубовато-синими, как вода в реке Хызыл пых.

Куда же наши подевались? Ага! Между деревьями прямо к небу поднимаются столбики дыма, но запутываются в ветках и тают. Видно и ребят. Кто сушняк для костров собирает, кто дерет бересту со старых берез, кто звенит котелками у реки, кто просто носится по поляне.

Быстро освободились от заплечных мешков и тоже стали запасать дрова. У самого берега наткнулись на Амаса. Собранный хворост лежал у его ног. Нас он не видел. Уставился на воду и разговаривает сам с собой: «Золотая вода! Здесь должны водиться хариусы. Они любят такую быструю, чистую, холодную воду». Заметил меня, позвал:

— Толай, иди сюда. Видишь на том берегу белую скалу?

— Ну.

— Гляди. У нее уступ. Чуть-чуть бы его стесать, и будет похож на белого коня. Ох и заржал бы он по-богатырски! На весь Хызыл пых…

Арминек кивнул на Амаса и покрутил пальцем у виска. Дескать, я же тебе говорил, что он «с приветом».

Хуруна Ивановича с Ачисом в условленном месте не оказалось. Они пришли перед сумерками. Усталые, хмурые, злые. Остановились в стороне от всех. Учитель уселся на траву. Ачис, едва переведя дух, занялся костром.

Все, понятно, на них смотрят. Хурун Иванович, как бы оправдываясь, заговорил:

— Искали, искали… Столько исходили…

Вид у обоих, действительно, измученный.

— Нашли каменное корыто? — спросила бойкая Тачана.

— Нет, не нашли,- нехотя отозвался Хурун Иванович.

— Мы тоже золотой стол не видели,- вздохнула Тачана.

Хурун Иванович не вымолвил больше ни слова.

На поляне горели четыре костра, и возле каждого собралось по кучке ребят. Ачис развел пятый. На поляну слетелось столько комаров, и они так накинулись на нас, что все жались к огню, в который стали бросать сырые ветки, чтобы было больше дыма. Но и дым помогал мало. Кайсап и Кобырса попытались было пристроиться к огню, зажженному Ачисом, но тот так неприветливо глянул на них, что мальчики тут же отошли.

— Хурун Иванович,- подал голос Арминек.- В какой стороне перевал Улгенник?

— В Хакасии много Улгенников. О каком ты спрашиваешь?

— Который находится в верховьях Хызыл пыха.

— Знаешь, а спрашиваешь,- пробурчал Ачис, подбрасывая ветки тальника и траву в костер.

— Нет, правда, где Улгенник? — заинтересовался Амас. Рот у него набит хлебом, и потому слова выговаривал он не очень внятно.

— Ты сперва прожуй,- опять вмешался Ачис.- Еще подавишься.

Тачана тряхнула косичками и звонко выпалила:

— Мы хотим знать свой край. Понятно тебе, Ачис?

— Понятно,- огрызнулся тот.- Всякую чепуху спрашиваете.

— Сам-то не знаешь,- уколола его Тачана.

Хурун Иванович помалкивал.

— В тайге не ссорятся, ребята,- прекратила перепалку Ктара.

Вечереет в тайге быстро. Поляну обступила темнота. Весело пылали костры. Уже вскипел чай, доваривалась похлебка в котелках. Майра Михайловна и Ктара позвали нас с Арминеком и Амасом к своему огню.

— Мы сейчас,- Арминек позвал меня.- Сходим за сухой травой для постелей. Я на косогоре видел. Мягкая. Пошли, Толай.

Не успели отойти, Ктара опять позвала, и эхо несколько раз повторило:

— Толай-лай-ай! Ужинать-нать-ать!

Ачису до всего дело. Сидел бы да помалкивал. Нет, не утерпел:

— Громче кричи!

Арминеку не столько трава нужна, сколько снова о своем сказать хочется.

— Ну, мой хозончы,- серьезно так смотрит на меня,- надо решать. Другого такого случая не будет.

— Что же мы всех, как Ачис с Хуруном Ивановичем, бросим?

У Арминека глаза злые стали.

— Пусть за ребят Майра и Хурун со своим хвостом Ачисом отвечают. Это, во-первых. Во-вторых, никто в тебе тут не нуждается. Кому, скажи, нужен Толай? Тачане? Алисе? Кайсапу? А-а, Ктаре! Понятно! Ну и оставайся. Я могу один уйти. Обойдусь без хозончы. Мне надо настоящего друга.

— Погоди, Арминек,- начал я уговаривать.

— Ох и хитрый! Чего еще ждать?

От костра послышался голос Ктары:

— То-олай!

Арминек хмыкнул.

Звонкий крик ударился о скалу за речкой и отскочил от нее. Арминеку не понравилось, что зовут только меня. А тут еще Ачис со смехом добавил:

— Э-эй, Толая ужинать зовут…

До чего противный этот Ачис!

С охапкой травы вернулись к костру. И Амас откуда-то вывернулся. Держит в руке какие-то стебельки, сует всем.

— Я дикий лук накопал. Кладите в суп.

Где он его в потемках отыскал?

Он и к костру Хуруна Ивановича подошел, предложил лук, но Ачис отказался.